На берегах Дуная
Шрифт:
— Устала что-то, — ответила Настя и, бросив на землю вещевой мешок, присела на край полуобвалившегося окопа.
— Эх, лучше б с летчиками дальше поехали… — безнадежно махнула рукой Тоня и, достав зеркальце, улыбнулась. Ее широко открытые ясные глаза задорно смеялись, на припухлых щеках круглились ямочки, полные розовые губы кривились в лукавой усмешке.
Невдалеке послышался легкий шум. Он постепенно нарастал, и не успели девушки осмотреться, как на них надвинулся сизовато-бурый туман. С земли со свистом взлетели листья кукурузы, солома,
Тоня вскочила, хотела запахнуть шинель, но ветер рванул ее, сорвал берет и ударил в лицо пылью. Она взмахнула руками, испуганно вскрикнула и присела на землю.
Настя, борясь с ветром, слегка подалась вперед, откинула голову. Ее спокойные глаза прищурились, на худощавом лице вспыхнул румянец, небольшие сильные руки сжались в кулаки.
Ветви старого каштана с гулом ударялись друг о друга. Все могучее дерево, сотрясаясь, стонало. Рядом что-то тяжелое ударило о землю и с шорохом покатилось к дороге.
Внезапно скрежет и свист стихли. Вихрь так же, как и надвинулся, поспешно удалился к западу.
Не понимая, что случилось, Тоня вытерла слезы и с удивлением смотрела на каштан.
Яркозеленые, местами тронутые желтизной листья замерли под лучами неяркого солнца. Подрубленная макушка свалилась на землю, и вековое дерево казалось теперь молодым, обновленным. Вся земля вокруг толстого, изрябленного ствола была усеяна пожелтевшей листвой. Сквозь нее янтарными самородками проглядывали спелые плоды. Настя набрала целую пригоршню прохладных отполированных плодов. С минуту она любовалась ими, потом осторожно нагнулась, разгребла свежую землю на краю окопа и в образовавшуюся канавку высыпала все плоды каштана. Засыпав их, она поднялась и вздохнула:
— Ну что ж, пойдем.
— Пойдем, — согласилась Тоня и в последний раз взглянула на каштан. Легкий ветерок ласково теребил его помолодевшие листья. Тонкие, длинные ветки тихо раскачивались, будто засыпая.
— Машина! — вскрикнула Тоня.
Настя подняла голову. По шоссе, поблескивая на солнце, плавно катился легковой автомобиль. Позади него нырял на выбоинах вездеходик с солдатами.
— Не останавливай, начальство какое-то, — устало проговорила астя, привычным движением поправив ремень и убрав волосы под берет.
— Ну и что? Подвезут, — упрямо возразила Тоня и побежала к дороге.
— Грузовика дождемся, — остановила ее Настя.
Автомобиль приближался. Настя не хотела смотреть на него, но любопытство пересилило, и когда машина поравнялась с ними, заглянула в кабину.
— Командующий генерал армии, — прошептала она.
— Куда направляетесь, девушки? — раскрыв дверцу, спросил генерал.
Настя вытянулась, торопливо шагнула к машине и, приложив руку к берету, отрапортовала:
— Снайперы сержант Прохорова и рядовой Висковатова возвращаются в свою часть.
Тоня смотрела на генерала и ничего, кроме золотого погона с четырьмя большими звездами, не видела. Впервые в жизни так близко встретилась она с генералом. A Настя, к ее удивлению, невозмутимо
— Это Висковатова Тоня. Снайперскую школу окончила.
— Хорошо. Теперь у вас и напарница будет, — отозвался генерал и протянул руку.
Тоня видела длинные коричневые пальцы и никак не могла понять, зачем он так далеко протягивает руку.
— Здравствуйте, Тоня, — услышала она и поняла, что генерал обращается к ней.
Она поспешно схватила вещевой мешок, но тут же бросила его и подбежала к машине.
— Вот и знакомы. Моя фамилия Алтаев.
Тоня смотрела на генерала и никак не могла поверить, что перед ней тот самый командующий гвардейской армией, о котором рассказывала Настя. Генерал Алтаев представлялся ей высоким, мужественным, с непроницаемым взглядом стальных глаз, громовым голосом и грозным лицом. А сейчас она видела пожилого человека с простым, совсем не строгим лицом и добрыми голубоватыми глазами. Невысокая фигура его с широкими плечами не отличалась ни мужеством, ни грозностью. Только золотые погоны и красивая генеральская фуражка напоминали о его высоком военном звании.
— Ну что ж, садитесь, подвезу, — говорил он хрипловатым баском, — шагать-то вам далековато. Дивизия Чижова к озеру Балатон подошла.
Тоня подхватила мешок и влезла в машину. За ней последовала и Настя. Адъютант командующего, молодой капитан, помог им сесть, и машина помчалась.
Тоня быстро оправилась от смущения и, глядя то на генерала, то на его адъютанта, оживленно заговорила:
— Ох, и натерпелись мы!.. Сначала поездом ехали, пассажирским. От Воронежа до Курска с шиком добрались. А потом в теплушках с зенитчиками до Киева… Гармошка, песни, веселье… А как приехали в Румынию, тут и пошли мученья. То поездом, то матрисой — знаете матрису: два вагончика, такие маленькие, быстрые? — то на грузовиках, а теперь вот — пешком!
Командующий положил левую руку на спинку сиденья и, полуобернувшись, внимательно слушал. Тоня рассказала, как в сорок втором году добровольно пошла в армию, как ей не повезло и пришлось два года просидеть в запасном полку, выполняя обязанности писаря в продовольственной части, как мечтала она научиться хорошо стрелять и пойти на фронт снайпером, как тайком убегала на стрельбище «стрельнуть хоть разочек», как упрашивала начальство разрешить ей заниматься в снайперской команде.
Тоня по взгляду генерала чувствовала, что рассказ заинтересовал его, что он хочет еще слушать.
— А потом, вот знаете, Настя в полк приехала, и мы подружились. Это она помогла мне уехать. Ее у нас в полку все так уважали…
Настя больно ущипнула ее за руку, и Тоня, ойкнув, смолкла.
Генерал едва заметно улыбнулся:
— А не боитесь на фронт ехать?
— Что вы, — вспыхнула Тоня, — ничуть! На учениях настоящими снарядами стреляли, и я не боялась.
— На учениях одно, а на фронте совсем другое, — глубоко вздохнув, ответил командующий и закрыл глаза. Он долго сидел молча, видимо забыв про девушек.