На берегах тумана

Чешко Федор Федорович

— Вообще-то я забредал и подальше. — Адмиральский предок повертел в пальцах мокрый от пота платок и брезгливо отбросил его. — Вот хотя бы когда потерю твою искал (ежели бы она не на видном месте лежала, быть бы досаде)... С памятью тут по-разному: тогда я ушел шагов на сто глубже, и ничего — сумел не забыть, для чего иду. А сейчас что-то морочится у меня в голове. Не ровен час запамятую сказать тебе главное, отложенное на самый последок...

Нор удивленно задрал брови. Он-то думал, будто старик потащился с ним в Прорву потому, что хотел помочь нести спящую дикарку, — ан нет... Вот уж действительно ученый — на каждый поступок у него по две-три причины оказывается!

— Ты, дружочек,

не играй бровками, ты слушай да накрепко запоминай: тебе следует спешить, однако при этом сделать свое дело как можно лучше. Снеряшничать нельзя, поскольку в Прорву я тебя более не пущу. Пластинка, которая висит на тебе, не только охраняет память, но ее же и уродует вот, к примеру: помнишь, ты рассказывал, как подслушал беседу дочки кабатчика Сатимэ со школяром Крело? А помнишь, что не сразу опознал их по голосам? Не странно ли?

Парень пожал плечами:

— Они же не говорили — шептали. Да я и не слушал сперва — мало ли кто там...

— Хорошо, давай иначе. Сними-ка пластинку! Старец дождался, пока Нор выполнит приказание, и вдруг торопливо спросил:

— Какого цвета был мой камзол? Ну, быстро!

— Зеле... Нет, желтого. Кажется, желтого.

— Ах, тебе кажется! — Эрц-капитан невесело ухмыльнулся. — Теперь надень пластинку и вспомни. Вспомнил? Понял? Покуда все еще поправимо, но от пластинки тебе надлежит избавиться не позже чем через десяток дней.

Парень в растерянности покусывал губы. Проклятый старик! «Выбирай сам, выбирай сам...» А о главном, оказывается, и не предупредил. Огрызок червивый! Знай Нор раньше о подобной опасности, он бы охотней мельничный жернов на шею повесил, чем пакостную блестяшку. И ведь, кажется, старый объедок намерен продолжать свои напутствия. Смилуйтесь, всемогущие, неужели еще что-нибудь в том же духе?

— Теперь наиглавнейшее... — Адмиральский дед откашлялся и заговорил так, будто словами гвозди вколачивал. — Я все же надеюсь, что запрорвные земли — это осколок нашего прежнего мира. Ведь взялась же откуда-то принесенная тобой шаманская дубинка!

— Может, она с кем-нибудь из ветеранов туда попала? — пожал плечами парень, но эрц-капитан рыкнул на него разъяренным медведем.

— Ты же сам говорил: все, попадающее в тот мир через Прорву, отбирают тамошние священства. А твой столяр купил дубинку у заурядного торгаша. Не смей перебивать, слушай! Я имею основания полагать, что через Прорву можно угодить не только туда, где ты уже побывал. Да не смей же перебивать! — взвизгнул он, заметив открывающийся рот парня. — Я два дня просидел в орденском архиве, читал и прикидывал. По счастью, эти заботливые поводыри ревностно блюдут отчетность — в течение каждого года старательно подсчитывается, сколько и какого народу спроважено в Серую. Ежели свести воедино все их подсчеты, выходит, будто от человечества было отлучено более полулегиарда идиотов. Смекаешь? Пускай даже многие отчетствующие врали, желая казаться ревностнее других, — все равно многовато. А из твоих рассказов можно уразуметь, что в запрорвье не слишком много Незнающих. Вот, к примеру, сколько их появилось после тебя?

— Да не знаю. — Нор пожал плечами. — Я что-то ни об одном не слыхал.

— А по орденским судейским реляциям получается, будто за время твоего запрорвного бытия туда выгнали... Ах ты, вражье проклятие! Все-таки я глубоковато забрался... Или это уже от дряхлости темечко прохудилось? Ладно, не суть важно. Точную цифирь не упомню, но готов присягнуть на кресте, что более двух десятков.

Парень отчаянно замотал головой:

— Простите, почтеннейший, но вы действительно что-то забыли. Галечной Долины Незнающим никак не удалось бы миновать — дорога-то одна... О приходе каждого рассказали бы говорящие

дымы... А уж всяческих пересудов хватило бы не на один день — тамошняя жизнь не слишком богата развлечениями. Так что я бы непременно знал. Разве что Истовые зачем-то решили все скрыть и пришедших спровадили в Жирные Земли через Мировую Межу... Только зачем серым такие хлопоты без всякого смысла? Глупость же... Наверное, все отлученные были девицами.

— Да ты никак вообразил, будто у меня вместо головы наковальня?! — Старик полиловел от негодования. — Нахальный щенок! Более двух десятков парней — и чтоб мне окочуриться, ежели это не так!

— Может, орденские наврали?

— Не без этого. Двух-трех наверняка приписали. Грубее врать опасно: партикулярные могут заметить да накляузничать в адмиралтейскую канцелярию. Люди из префектур только и ждут случая сыпануть битого стекла в штаны кому-нибудь из орденской мелкоты.

— Так куда же они делись, эти отлученные?! — Нор не понимал, насмехается ли над ним адмиралтейский предок или же чего-то недоговаривает (что, кстати сказать, немногим лучше насмешки).

Старец ехидно заухмылялся:

— Вот и я о том же: куда бы это им деться? Представь: а что, если выйти из Прорвы можно в трех местах — здесь, в другом таком же осколке былого мира (очень хочется в это верить!) и... Ну, где еще?

Нор облизал пересохшие губы, скребанул за ухом.

— В третьем осколке? — неуверенно предположил он.

— Может, и так, — согласился старец. — Но может быть, и иначе. Вдруг не в осколке, а в том, от чего эти осколки отвалились?

Парень продолжал теребить свое ухо. Интересно, эрц-капитан лишь предполагает или же знает наверняка? Чтоб его бешеному на расправу за эту манеру изъясняться каверзными вопросами... Не дождавшись ни согласия, ни возражений, адмиральский дед заговорил опять:

— Очень прошу тебя: тщательно следи за дорогой. Возможно, где-нибудь отыщется ответвление. Я знаю, что ты уже дважды проходил через Прорву и ничего не замечал, знаю! Но ведь первый раз у тебя не было пластинки, а во второй тебя слишком увлекло фехтование — разве не так?

Нор наконец оставил в покое ухо и принялся за губы.

— А если просто свернуть в черноту? — промямлил он.

— Бесполезно, я уже пробовал. Вот, гляди...

Старик сорвался с места и через миг утонул во мраке. Растерявшийся парень неуверенно шагнул следом, но тут же вздрогнул, крутнулся на месте, ощутив на своем плече прикосновение чьих-то пальцев.

— Угомонись, не опасно! — прикрикнул оказавшийся у него за спиной эрц-капитан. — Ну, все понял?

Нор пожал плечами:

— Понять-то понял, но... Почтеннейший господин эрц-капитан недавно сам говорил, что здесь бывает по-разному. Возможно, где-нибудь дальше во мраке все-таки есть лазейка?

Теперь настал черед старца пожать плечами.

— Возможно-то все, только как отыскать? Не станешь же ты кидаться в стороны на каждом шагу!

— Я стану под ноги глядеть, — пообещал Нор. — Может, тропу замечу или хоть какой-нибудь след...

Старец молча кивнул. А парня вдруг осенила новая мысль:

— Если есть выход в третьи места, как вы говорите, то вдруг и еще куда-нибудь? И Огнеухие — оттуда, а?

— Не вся дрянь нашего мира обязательно берется из Прорвы. — Эрц-капитан, кажется, начал терять терпение. — Панцирные акулы, по-твоему, тоже из непонятных мест приползают? И к морю добираются посуху, через скалы — так, что ли?

— А вдруг на морском дне есть еще одна Прорва? Старец скрипнул зубами:

— Долго ты будешь нащупывать у журавля вымя?! Возможно все, что нечем опровергнуть, но ведь и доказать твои вымыслы тоже нечем! Так зачем попусту тратить время? Тут каждый миг дорог, а ты...