На берегу Севана (др. изд.)
Шрифт:
— Вот молодец, — засмеялась Асмик, — догадался!
— А кирку ты зачем принес? — спросил Асатур.
— Ученые без кирки по горам не лазят, — ответил Грикор серьезно. — Не видал разве?
— Ну, довольно, — скомандовал Камо. — Пошли!
Так начался их первый подъем на склоны Дали-дага, к повисшим над бездонным ущельем утесам Чанчакара — Пчелиной скалы.
«Кровь семи братьев»
Казалось, все тона радуги были отражены в этом огромном, пышном цветочном ковре, покрывавшем склоны Далидага.
Ребята остановились и в восторге любовались алыми горными
Горячее южное солнце наделило все эти цветы и травы не только приятным ароматом, но и целебными свойствами.
Простые травы, сплетаясь с дикими пряными растениями, тоже, казалось, приобретали их запахи.
— Видите эти простенькие листочки? — спросил дед. — Мы их зовем «бычий язык». На какую бы рану вы их ни положили — сразу заживет. Было как-то со мной — с утеса свалился, руку разбил. Вот этими листками и залечили. Большая у них сила! Положишь на нарыв — созреет, прорвется. Сваришь, дашь отвар больному — удушье пройдет, как ножом отрежет. Вот как!
Высоко-высоко над другими вытягивали свои длинные стебли цветы «кантафи», как их называют в Армении. Здесь, в горных районах, их сушат и хранят как лекарство.
— Скольким людям эти цветы жизнь спасли! — рассказывал дед Асатур. — Раз охотник Каро заночевал в горах, на снегу, — не хотел оленя убитого бросить. Ну, и отморозил себе легкие. Кабы не цветок — помер бы человек.
— Как же ему цветок помог? — спросила Асмик.
— А просто: заварили, как чай, дали попить горячим — вспотел, спасся.
— Как хорошо здесь! — воскликнула Асмик. — Давайте разуемся и будем бегать!
И девочка, скинув обувь, начала весело носиться по зеленым травам горного луга. Мальчики последовали ее примеру.
Неожиданно Асмик остановилась. Красивый багряный цветок привлек ее внимание.
— Это не «кровь ли семи братьев», дедушка? — спросил Камо и побежал к цветку.
Бросился к нему и Армен.
Камо уже нагнулся, чтобы сорвать цветок, но, заметив умоляющий взгляд Асмик, остановился.
— Я сорву его, я! — И Асмик осторожно с корнем выдернула цветок из земли. — Я посажу его дома. Какой чудесный!… Правда, что это и на самом деле «кровь семи братьев», а, дедушка?
— А как же! — важно отвечал дед. — Конечно, это «кровь семи храбрецов». Цветок этот встречается только у нас, да и то очень редко. Вот уже шестьдесят лет я кружу по нашим горам, а только два раза находил его. Один раз — когда молодым был. Тогда мне Наргиз приглянулась, старуха моя. Отнес ей, подарил… В другой раз — в японскую войну. Когда это было?… Да, доченька милая, цветок этот дома не живет — ему чистый, горный воздух нужен. Говорят, на чужой земле он умирает.
Он и в самом деле был изумительно хорош, этот цветок. Кто из художников сумел бы передать на полотне едва различимые, нежнейшие оттенки его красок!
Асмик вдыхала аромат цветка, нежно прижимала его к щекам.
— Дедушка, ты знаешь, что
— Ну что ж, расскажу, доченька…
Дед сел на камень и начал набивать трубку табаком. Ребята окружили старика и затихли.
— Да… Так вот, говорят, когда-то здесь, в наших горах, курды жили. Были они разных племен, и племена эти враждовали между собой. В одном из этих племен было семь братьев, семь молодцов-джигитов. Все на конях выросли. Храбрые, красивые, с головы до ног оружием увешаны… Ну, была у тех семи братьев сестра Зарэ. Солнце говорило ей: «Зачем мне выходить, когда ты за меня людям свет и тепло даешь?» А луна так ее красоты смущалась, что и совсем не выходила, за тучками пряталась. Щеки у Зарэ — - кровь с молоком. В глазах — доброта, любовь, огонь. Брови — крылья ласточки. А стройна была, как чинара…
Дед затянулся, выпустил несколько клубов дыма и продолжал:
— Так вот и росла она, беззаботно, как джейран[Джейран — красивая степная коза, газель], как бабочка среди цветов. Всем была мила, да никто, боясь ее братьев-джигитов, и подойти к ней не смел… Соседним племенем правил Авдал-бек. Кровожадный был он человек, не раз нападал и разорял племя семи братьев. Вот прислал он к братьям своих людей, приказал сказать, что отдаст им половину своих пастбищ, стад, коней — только бы дали они ему свою сестру в жены. Дружбу свою навек обещал. Задумались братья: как быть? Все племя собралось. Думали, гадали — решили выдать девушку за Авдал-бека. Большая сила была у него, мог бед натворить, если бы отказали… Девушка, когда узнала, говорит: «Я пойду за Авдал-бека. Я этого человека не люблю, не могу любить того, кто кровь моего народа проливает, но я пойду, раз мои братья этого хотят, раз это моему племени нужно».
Услышав это, младший брат, самый горячий, вынул свой клинок и ударил им по скале. «Я, — закричал он, — свою сестру в жертву не дам! Одна на свете сестра у меня, что же — врагу ее отдать?…» Старший брат был характера осторожного, далеко вперед глядел. Он почуял опасность, старался уломать, успокоить младшего, но что толку!… За младшим — и все средние. Решили не отдавать сестру ненавистному человеку. «Ну что ж, — сказал Авдал-бек, — коли так, силком ее возьму!» Приехал, слез с коня и всех семерых братьев на бой вызвал, на единоборство. А порядок такой: надо прежде других старшему брату драться. Смутился старший брат — человек немолодой, да еще отец большой семьи. Умирать ему не хотелось… Да тут еще вышло так: они все на открытом месте, а Авдал-бек ближе к скалам стал, у больших камней, под их защитой. Девушка увидала, что старший брат не решается, схватила свой лук, выбежала вперед, стала перед врагом и сказала… песней сказала…
И дед вдруг запел, запел по-курдски ту песню, что пропела девушка: песню-упрек старшему брату. Голос у деда был дрожаший, но пел он с большим чувством.
— Вы эту песню, конечно, не поняли, — продолжал дед, — а перевести ее слово в слово мне трудно, но я вам скажу, что она значит. «Если у меня нет старшего брата, — пела девушка, — я сама, своей кровью, сумею защитить свою честь». Услышав эти тяжкие слова, старший брат сбросил с головы колпак, положил на камень, снял с плеча свой лук. Начался поединок. Убил его Авдал-бек, погиб старший брат… Вырвала тогда сестра прядь волос из своих кос, положила на тело брата и снова запела песню. В ней она хвалила смелость и преданность брата…