На дальнем кордоне
Шрифт:
Прощание выпало на воскресенье. В субботу вечером все собрались за столом. Набились тесно, дети, раненые. Но никто в обиде не был. Я опять произнес тост, за дружбу, и поблагодарил за помощь. Объявил о торжественной церемонии завтра, на Перуновом поле. Торир благодарил за прием, вспоминал нашу славную победу над данами, и поклялся вернуться весной, за своими людьми. Сидели долго, часть народу разошлась по домам, мы им постели в новых постройках сделали. Там, правда, печек нет, и окон, но гости вроде стойкие к морозу попались. Тем более что за окном было не сильно холодно. Нас осталось за столом человек пятнадцать, самых стойких. Я, Торир, Ярослав, дед, Кукша, сидели переговаривались в одном конце стола, за другим концом сидели остающиеся раненые с друзьями. Тоже говорили.
Завели разговор за жизнь. Куда он плавают, как торгуют,
С давних пор, когда деды дедов тех дедов, которые сегодняшним дедам деды, жили на севере люди. Люди те были стойкие, сильные, жили в окружении холода, суровой природы, полярной ночи и мороза. Их так и считали — отморозками. Суровая природа воспитала суровый нрав. Они растили зерно и овощи, пасли скот, ловили рыбу. Рыбы было много, земля родила хорошо, скот был тучный. И стало тех отморозков много, богато жили. А потом стало не хватать им всем еды, скот похудел, рыбы стало меньше, земля родила хуже. Народ все прибавлялся и прибавлялся. И решили они пойти на торг. Как водится, собрали товар, железо там, рыбу, мех. Для маркетинговых исследований и проведения рекламных компаний по сложившимся традициям международной торговли взяли на торг с собой всякие специальные средства. Ну там, мечи, копья, щиты, другое железо заточенное. И отправились на юг. Торговля сразу не задалась. Как тут торговать, если «уважаемому партнеру» проще дать в репу, и так все забрать? Никакого смысла тогда свое менять на чужое нет, да и если сделаешь так — свои засмеют. Ну там назовут земляным червем, бабы пальцем тыкать будут, дети грязью кидать. Поэтом у вернулись с первого «торга», собрали толпу побольше, да и пошли дальше заниматься «коммерцией». Своих товаров брать не стали, а нагрузили побольше людей да железа заточенного. И пошли они на запад, и там «торговля» удалась, много добычи привезли. И пошли они на юг, и там тоже «коммерция» принесла свои плоды. И пошли они на восток, и наторговали себе «люлей», да столько — что еле привезли их домой. На востоке оказались не менее суровые и отмороженные личности, которые принципов мировой торговли не знали, и просто навешали по первое число пришедшим «коммерсантам». Получилось, что северные отморозки встретили с восточными, и никто не ушел обиженным. Обрадовались тогда северные отморозки, нашили они наконец-то себе достойных «партнеров по бизнесу». Но еще пару раз ездили — проверяли объем рынка. Рынок был большой — «люлей» хватало всем и с лихвой, и северным, и восточным отморозкам. В этот момент и появилась идея провести «слияние и поглощение», образовать так сказать Концерн Отморозков. И начали отморозки северные и восточные дружить домами. Ну там детей женить, открытки на Первое Мая присылать, с Днем Рождения тещи поздравлять друг дружку, вести совместную торговлю и коммерцию. Ну, в том плане, что собирались теперь уже вместе северные и восточные, да и несли разумное, доброе вечное во все стороны света…
А дальше он пропел то, от чего я навострил уши. Часть северных отморозков решила перебраться на восток, так сказать поближе к «рынку сбыта». А что? Места тут не менее суровые, только урожай больше. Соседи привычные — тоже отморозки, только чуть другие, лесные. Правила похожи, природа похожа, климат мягче. Стали образовываться совместные поселения. Поселения называли те гардами, городками. Потому что имея большой опыт в «торговле», местные и пришлые отморозки пришли к выводу, что и к ним может прийти «коммерсант» залетный, и надо защищать свой поселок. Поэтому посели укрепляли стенами, а защита — и есть гарда, но на северном языке. А страну ту назвали Гардарикой, ну вроде как скопище этих защищенных городков. Но когда отморозков стало много, часть из них стала на земле твердо сидеть — готовили оружие, лодки, доспехи, растили еду. Часть — в походы ходили. Тех, кто на земле сидел, назвали русью, как гребцов на лодках. И те и те сидят вроде как, да дело полезное делают. А тех кто в позоды ходил — стали звать рюриками, или рериками. Ибо они как соколы быстро и стремительно нападали на города и поселки соседей ближних и дальних. При этом на осады особо не отвлекаются, пришли, ударили, награбили, ушли. А сокол на языке северян —
И тактика «ударил-убежал» — называется рериковой, или «соколинным ударом». Переход из одного статуса в другой прост, как палка. Чуть не половина тех пахарей-руси периодически одевалась в железо, и шла «торговать» по городам и весям соседей. На данный момент северные отморозки в основном развивали западное «коммерческое» направление, а осевшие на востоке — южное. Между собой они активно торговали, причем без кавычек. Ибо все отмороженные на всю голову поняли, что лучше торговать, чем биться, а то можно взаимно аннигилироваться. Да еще и боги у них практически совпадают, конфликта интересов нет.
Торир и относился к то категории, которая занималась в основном торговлей между рериками-русью и северными отморозками. Тех, кто расселился по берегу Балтийкого моря, Варяжкого на местном наречии, называли варягами, и добавляли уточняющее слово. Если племя было понятное, то называли варяги-даны, или там варяги-мурманы. Тех, что вперемешку жил, называли варягами-рюриками. Торир жил на другом берегу, не Варяжском. Поэтому он был чистый мурман, не варяг.
Мы долго еще сидели, рассказывали о себе, в основном дед и Торир. Мурман через Славика рассказывал про сввои походы, да жизнь дома. Далеко за полночь засиделись.
Пошли потом проводили Торира до дома, проветриться хотелось. Остались стоять на пороге дома я, дед, да Славик. Мы с дедом негромко обсуждали услышанное:
— Нда, вот так вот. А у нас спорили, откуда названия страны нашей, да кто такой Рюрик. А вот оказалось, что это не фамилия, а вид занятия!
— Ну не скажи, — парировал дед, — и имя есть такое.
— Гы-гы, Рюрик на должности Рюрика по специальности Рюрик. Забавно.
— Ну да, — Буревой тоже улыбнулся.
— А ты же мне говорил что русь только с варягами живет? — припомнил я наш разговор после моего сюда попадания, — а полчается, еще и рюрики какие-то есть? И сними русь тоже живет?
— В наших краях с русью только варяги жили, — пожал дед плечами, — как других звали — не знаю. Видать, рерики эти в других местах жили, потому и слышал что о них, а точно сказать не мог.
— Ну да, тоже верно, Интернет-то нет еще, — задумался я.
— Чего нет? — дед вопросительно взглянул на меня.
— Да так, была одна штука у нас, потом расскажу… Ярослав! А ты вообще как среди них, — я ткнул в дома, в которых храпели вояки, — оказался? Ты вроде не блондин ни разу, да и имя у тебя не мурманское?
— А я раб, — грустно ответил Славик, он вообще понурый ходил чуть не все время, — меня на меч взяли, на юге. Мы под хазарами жили, отец у меня хазарин, иудей. Те черноволосые все…
— Чего????!!! — я чуть не присел от удивления, — так ты тоже иудей? Вы что, в Палестине что-ли жили?. Ну, в Израиле?
— Не, на Днепре. Мать полянка, а отец хазарин, Рубен. Ее в жены взял, вот и получился я черноволосый, — Славик провел по волосам, — а потом Торир с дружиной на меч поселок взяли, я маленький тогда был. Они всех побили, да меня в рабство взяли. Я у них язык быстро выучил, Торир заметил, к себе приблизил. Так вот и хожу с ними, в бой, да говорить с людьми разными помогаю. Ромеями там, хазарами теми же, персами, другими… А так я пока раб, да во власти Торира…
Допытывали Славика по поводу его рабского статуса. Оказалось, все не так страшно. Рабы там условные, в основном, вливаются в общество, как члены семьи. Но права голоса в походе, да при советах не имеют. Занимаются хозяйством, смотрят за скотиной, если есть сила да ловкость — их могут в дружину взять. Там после походов да при проявлении личной доблести можно и полноценным отморозком стать, то есть викингом. Кандалов не носят, надсмоторщиков у них нет, захочешь сбежать — беги, мороз да леса со зверьем быстро дело свое сделают, если случайные отморозки одинокого путника не подрежут.
— Ты еще себе свободу не заработал?
— Да мы в основном торговлей сейчас занимаемся, тут доблесть не проявишь, — Ярослав горестно вздохнул, — Торир обещал через пару-тройку лет свободу дать, в дружине долю полную, еще вроде как молодым считают.
— А лет тебе сколько?
— Три девять да без двух, — после долгого напряжения выдал Ярослав.
— Двадцать пять, значит, — перевел я в привычый мне счет, — вроде мужик уже здоровый по местным меркам…
— Ну да, другие в это время уже семью имеют, — Ярослав окончательно загрустил, прямо уменьшился в размерах.