На Дальнем Западе
Шрифт:
– Приехали! – сказал Гарри, к которому, казалось, уже вернулось его доброе расположение духа. – Эх, хорошо бы закурить! Или хоть костерок развести, чтоб обсушиться!
– Ты бы еще принялся поджаривать медвежий окорок, который тащит твой брат!
– засмеялся агент. Джордж отозвался в свою очередь:
– Да я его бросил, когда мы переправлялись через Мертвое море. Потому кто бы стал есть медвежатину сырой? А зажарить все равно невозможно из-за вашего проклятого рудничного газа!
– Вот и напрасно! – откликнулся Красное Облако. – Когда голод начнет терзать внутренности,
Джордж сердито обернулся к индейцу со словами:
– Ну, если вы так проголодались, никто вам не мешает отправиться отыскивать медвежатину. Вы так хорошо плаваете, что можете нырнуть в воду и добыть брошенное. Кайманов здесь нет!
Вождь Воронов сделал гримасу, но не промолвил ни звука. Он сидел рядом с Миннегагой. Она дрожала всем телом и стучала зубами, как будто ее трепала лихорадка, и индеец тщетно пытался согреть девочку, держа ее в своих объятиях.
Время от времени Джон Мэксим, освещая воду лампочкой, наблюдал за тем, как она поднимается, и с каждым разом его лицо все более и более омрачалось: вода, проникавшая в пещеру, вероятно, сквозь несколько расселин, не имела выхода и потому быстро поднималась. Окружающие Мертвое море скалы одна за другой тонули в этой бурлящей черной воде, выход внутрь шахты, еще несколько минут тому назад черневший над нею, теперь уже скрылся под водой.
Тесно прижавшись друг к другу, беглецы сидели на вершине скалы, почти не обмениваясь словами: перед каждым витал призрак близкой смерти, и какой ужасной смерти!.. Им предстояло быть залитыми в подземной могиле, они видели, как поднимается вода, дюйм за дюймом приближаясь к их похолодевшим телам, чтобы утопить их.
Это были сильные, смелые, выносливые люди, не раз видевшие смерть лицом к лицу. Даже полуребенок Миннегага, дочь славящегося своей неукротимостью племени краснокожих, и та, несмотря на свою юность, не побоялась бы умереть, если бы только смерть пришла в другом образе.
Там, далеко от этой сырой могилы, под голубым небом, с согреваемым живительными лучами солнца лицом, обвеваемым ароматным ветром прерии, умереть в пылу сражения, нанося удары и получая их, умереть, сражаясь, лечь на зеленый ковер степи – разве это так страшно?
Но их страшила смерть, крадущаяся к ним в недрах земли, смерть, которой умирают залитые в норе степные мыши, и с этим не мирилось их сознание.
Несколько минут спустя Красное Облако прервал молчание.
– Вы не испытываете удушья, сеньоры? – сказал он, напрасно стараясь вздохнуть как следует, полной грудью.
– Правда, – отозвался Гарри, – и мне как будто воздуху не хватает! Что это значит, Джон? Может быть, рудничный газ?
Джон Мэксим молча пожал плечами, но траппер не отставал, требуя объяснений.
– А ну тебя! – отозвался наконец хмуро агент. – Посмотри на лампочку: так ли она ярко светит, как раньше?
– Далеко нет! – ответил траппер удивленно и потом добавил: – Выгорело масло, что ли?
– Ничуть не бывало! Масла хватило бы еще часа на два, если не больше.
– Так что же? – пробормотал в недоумении Джордж. – Уж не задыхается ли и лампочка, как мы?
– Вот именно! – ответил янки. – Просто-напросто здесь мало воздуха; уже теперь чувствуется его недостаток, а если вода будет продолжать прибывать, то мы задохнемся один за другим.
– А галерея, в которой собрались гремучие змеи? – осведомился Гарри.
Янки пожал плечами.
– Должно быть, вода зальет ее, по крайней мере нижнюю часть.
После минутного молчания Гарри опять обратился к агенту со словами:
– Так что же? Неужто оставаться здесь, чтобы утонуть или задохнуться? Нельзя ли по крайней мере хоть попытаться что-нибудь сделать?
– Невозможно!
– Джон! Неужто гремучие змеи так и будут сидеть в проходе?
– Когда вода поднимется, они просто переползут выше, но, вне всякого сомнения, не покинут своего убежища, пока не прекратится буря.
– Так! Лучше было бы, если бы мы остались с полковником у Ущелья Смерти! Хоть и перестреляли бы нас индейцы, да по крайней мере мы умерли бы в бою! Легли бы рядом с товарищами! – тоскливым голосом пробормотал Джордж.
– Не ной, как баба! – отозвался агент. – Что ты, в самом деле, все твердишь о смерти? Придет, так помрешь… От судьбы не уйдешь, но глуп кто заранее теряет голову. Много раз я был в еще более отчаянных переделках. А вот видишь, дожил до сорока лет. Может, и еще поживу.
– Да для моих легких воздуху не хватает!
– А ты дыши наполовину! – засмеялся агент.
– Удивительный ты человек! – воскликнул траппер. – Ей-богу, хотелось бы мне быть таким, как ты!
– Проживешь еще двадцать лет, так, может быть, и меня перещеголяешь. А терпеть надо. Кой черт! Живы вы еще, чего же вам нужно!
– Да, но, кажется, конец близок! – отозвался гамбусино глухим голосом. – Девочка задыхается…
– Пошлите ее к черту! Одной ядовитой змеей будет меньше! Я уже говорил вам это!
Чтобы не выдать своего гнева, индеец закусил губу: еще момент – и он готов был броситься с голыми руками на этих людей, так жестоко относившихся к его дочери…
Все они задыхались. Но воздуха не хватало оттого, что на таком маленьком пространстве держалось пятеро людей. Если бы их было меньше! Ведь эти люди отнимали воздух у его ребенка…
Не подозревая, какая буря поднялась в душе индейца, Джон уже несколько секунд неотступно следил за пламенем лампочки, колебания которой привлекли его внимание.
– Разгорается! – раздался его ликующий крик.
– Что такое! Что случилось? – осыпали его вопросами товарищи.
– Разгорается лампочка, – торопливо объяснил свою радость янки, – значит, возобновился приток воздуха. Дышать становится легче. Ура!
– А вода? – наклонился над бездной Гарри.
– Больше не поднимается! – отозвался Красное Облако. Янки осторожно дополз до края площадки и спустил на цепочке на целый метр вниз лампочку. Она горела ровным и ярким пламенем, и это доказывало, что действительно запас воздуха в пещере увеличился, вода же больше не прибывала, кажется, даже шла на убыль. Можно было предполагать, что бушевавший на поверхности земли ураган стих, дождь прекратился, а может, скопившаяся в пещере вода нашла какой-нибудь выход.