На дальних рубежах
Шрифт:
«Центурион-5» сотрясали взрывы от попадавших в энергетические щиты зарядов.
– Сэр, поле долго не выдержит! – отрапортовал Старший Энерготехник, – Генераторы работают на полную мощность, но огонь противника не ослабевает, скоро придётся открыться!
И это «скоро» наступило быстрее, чем мы ожидали. Корабль тряхнуло так, что, казалось, он сейчас же развалится на части. Послышался противный свист выходящего воздуха и отчёт бортового компьютера:
– Повреждена обшивка корпуса в районе 250-го и 252-го шпангоута, утечка кислорода 10%, блокировка отсека невозможна, системы защиты не отвечают, критическое повреждение систем безопасности.
– Продолжать огонь! – секунду спустя кричал Дерен, – Разворот на 180 градусов! Не давайте им подойти слишком близко!
Корабль жалобно застонал, выпуская смертоносные пучки энергии. Несколько вражеских истребителей попав в лучи, разлетелись на куски оплавленного космического мусора.
– Капитан! – в рубку влетел Моран Ликен, лицо его лоснилось от пота, глаза полны ужаса, – Пробоина большая, корпус не выдерживает, трещит по швам. Нужно срочно проводить эвакуацию, пока не поздно, сэр! Пока ещё есть доступ к спасательным капсулам.
Виллем Дерен на миг оторвал взгляд от монитора. Лицо его было белее мела. Долю секунды он размышлял, затем подошёл к терминалу связи.
– Перевести корабль на автоматическое управление! – его голос промчался эхом по всем корабельным отсекам, – Всему персоналу, срочная эвакуация! Повторяю, всему персоналу начать срочную эвакуацию!
Мы с Виттой, отдав управление кораблем равнодушному компьютеру, вскочили и принялись натягивать спасательные скафандры – процедура, отработанная до автоматизма на тренировках. Одевшись, я вопросительно взглянул на капитана.
– Вперёд! – гаркнул он в ответ на мой немой вопрос, – Обо мне не беспокойтесь, заберу данные компьютера и тоже выдвигаюсь к капсулам. Янек мне поможет.
В этот момент корабль сотрясло от очередного мощнейшего удара. Не устояв на ногах, мы покатились по коридору, пытаясь укрыться от безжалостных ударов сорвавшегося со своих мест оборудования. Вдогонку только слышался, лишённый эмоциональной окраски, голос компьютера, сообщавший о том, что утечка кислорода достигла 50%. Поднявшись на ноги, и с трудом удерживая равновесие мы, что есть мочи, помчались к отсеку со спасательными капсулами. Стало трудно дышать и пришлось включить встроенный в скафандр генератор кислорода.
Спустя мгновение, длившееся, казалось целую вечность, мы добежали до аварийного отсека, где располагались спасательные модули. Некоторые из них уже отстреливались от корпуса гибнущего линкора. Витта дёрнула меня за руку и показала на мониторы внешнего обзора, которые ещё продолжали работать от аварийных источников питания. Там, отделившись от общего строя кораблей, к нам приближался отряд истребителей противника. Несколько коротких залпов и спасательные капсулы поглотил плазменный вихрь.
– Быстрее в капсулу! – крикнул я, – Меняй координаты! Приземляемся на астероид!
Через светофильтр шлема я не видел лица девушки, но понял, что она в замешательстве. Не церемонясь, я схватил её и затащил внутрь капсулы. Нет времени на объяснения. Её шок, впрочем, быстро прошёл, и пальцы забегали по сенсорной клавиатуре, меняя траекторию. Зашипел, закрываясь, люк.
Корабль вновь содрогнулся от взрыва, попавшего в корпус заряда, и скрежет рвущейся обшивки стал последним звуком, который он издал, прежде чем превратиться в груду обломков. Последовал толчок, выбрасывающий спасательный модуль из шлюза и навалилась страшнейшая перегрузка. В глазах потемнело. Тело сдавило так, что невозможно было пошевелить даже пальцем.
Мы успели. Опоздай катапультирующий механизм хоть на долю секунды, и нас бы уже не было в живых. О тех, кто остался на борту я старался не думать. Сейчас важно было выжить самим.
Аварийные модули не были снабжены средствами внешнего обзора, поэтому приходилось лишь рассчитывать на правильность введённых Виттой координат и уповать на снисхождение судьбы.
Капсула на полной скорости врезалась в поверхность астероида, вздымая клубы серой мёртвой пыли. Удар был настолько силён, что я думал нам конец. На миг помутнело в глазах, и комок тошноты подкатил к горлу. Я встряхнул головой, прогоняя нахлынувшую дурноту. Стало немного легче, и через мгновение мы уже спрыгнули на безжизненный песок.
– Скорее! Бежим в то ущелье, пока нас не заметили!
Я схватил девушку за руку и потащил вперед. Она пыталась сопротивляться, абсолютно не понимая, где находится и, что от неё хотят. Затем, безвольно повисла у меня на руке, и мне ничего не оставалось делать, кроме, как силой тянуть её к ближайшему убежищу.
Из-за маленькой гравитации бежать было трудно. Антиграв тщетно пытался подстроиться к мизерной силе притяжения астероида. Поэтому приходилось передвигаться огромными скачками. В иной ситуации, наверное, было бы весело посмотреть на нас со стороны. Но сейчас было не до смеха. В любой момент на наши головы мог обрушиться удар истребителей. Не думаю, что для противника сброс спасательных капсул остался незамеченным.
Едва мы с облегчением скатились по крутому склону холма, три расплывчатые тени пронеслись над местом падения модуля. И вслед за этим прогремел взрыв, сотрясая стены ущелья.
– Надеюсь, они решат, что с нами покончено! – прошептала Витта.
Девушка уже пришла в себя, и её взгляд принял осмысленное выражение.
Истребители зашли на второй круг. Мы вжались в серый песок, стараясь слиться с окружающим ландшафтом. Пролетев над самой поверхностью и, по-видимому, удовлетворившись видом оплавленных обломков, они на полной скорости устремились прочь от астероида.
В голове шумело. Я прилёг на холодные камни и прикрыл отяжелевшие веки. Интересно, кому-то ещё удалось спастись? Капитан, Доржак, вечно недовольный инженер Ликен, что с ними стало? Возможно, они успели катапультироваться с навигационного мостика прямо в открытый космос. Тогда, если подошли наши основные силы, их найдут и подберут. Но внутренний голос упорно продолжал твердить, что надежды на это мало.
Организм медленно приходил в себя после перенесённого стресса. Хотелось лежать, вот так, с закрытыми глазами и ни о чём не думать.