На десятом небе (Седьмое небо)
Шрифт:
– Может быть, один или два проводили зиму в заливе Наррагансет. Кто-то заметил одного, и понеслась молва, дети стали просить, чтобы мы отвезли их на Кастл-хилл или на Бевертэил посмотреть на животных. Посмотришь, что будет, когда Сьюзан увидит этих ребят.
– Дети любят тюленей, – согласилась Сара. – Когда Майк был маленький, я не могла отвести его от скал. Он любил бегать за ними целыми днями.
– Он хороший мальчишка, – сказал Уилл. – Отлично приготовил для нас посадочную полосу. И он рад видеть тебя.
– Почему ты это говоришь?
–
– Я подумала… о другом.
– О чем?
– Он хотел показать, что я ему больше не нужна. Он привык к папе и Бэсс как к новой семье, он теперь – их.
Солнце прорвалось сквозь океан и красным сияющим шаром поднималось над заливом, делая высокие сосны черными, тонкими, острыми на фоне золотого света. Воздух все еще был морозным. Думая о Майке и его новой жизни, Сара чувствовала, что ее руки цепенеют.
– Почему он здесь? – тихо спросил Уилл.
– Он сбежал.
– Из дома?
Сара замолчала, вспоминая их последнюю жуткую ссору.
– От меня.
– Разве это не нормально в его возрасте? Мальчики проходят через такой период, когда не могут терпеть своих матерей. Правда, не всегда показывают это.
– Он собрал свои вещи, – сказала Сара, закрыв глаза и вспоминая. – Хотел добраться в Мэн автостопом. Мы сцепились в конце. Я попросила его подумать о своем будущем, остаться со мной хотя бы до того, как он закончит школу. Он даже не стал меня слушать. – Она вздохнула. – Мне тогда казалось, что он ненавидит меня.
– Почему?
– По многим причинам…
Уилл больше не стал ее расспрашивать. Он сделал вид, что наблюдает за тюленями. Чем выше поднималось солнце, тем лучше их было видно. Они кишели на скалах, едва различимые один от другого, как дети, которые прижимаются к своим матерям.
– Он не ненавидит тебя, – наконец сказал Уилл.
Сара посмотрела на него. Его лицо обросло щетиной, которая придавала ему сексуальность. Он выглядел так, будто хотел больше всего, чтобы его слова оказались правдой.
– Откуда ты знаешь? – спросила она, молясь, чтобы он не сказал того, чего она не сможет вынести.
– Тебя нельзя ненавидеть.
У Сары будто что-то оборвалось. Она начала дрожать и не могла с собой совладать. Ей хотелось услышать что-то большее, какие-то выводы, заключения, к которым, должно быть, пришел Уилл Берк, наблюдая за отношениями между ней и Майком. Она ничего не ответила. Уилл между тем продолжал:
– Сын, который ненавидит свою мать, никогда не попросит ее провести с ним День благодарения.
– Но он не хотел быть со мной в прошлом году, хотя у меня обнаружили рак.
– Он был напуган.
Сара кивнула. Это была правда. В глубине души она знала, что любой сын испугался бы потерять мать, каким бы самостоятельным он ни был, сколько бы лет он ни приходил домой после школы, пока она зарабатывала им на жизнь, на содержание этой старой фермы.
– Он никогда не захочет тебя потерять, Сара. Никто не захочет.
– О боже, до чего же красивый рассвет, – прошептала она, глядя, как небо из серого превращается в голубое, как звезды исчезают в свете нового дня.
– Счастливого Дня благодарения, Сара.
– Счастливого Дня благодарения, Уилл.
Готовые выпить чашечку кофе, позавтракать и посмотреть на своих детей, они медленно пошли по замерзшей тропинке к еще спящему дому.
Пока взрослые были заняты приготовлением праздничного обеда, Сьюзан решила осмотреть остров. Она надела вязаную куртку и, выходя из дома, заглянула во все комнаты. Больше всего ей понравилась швейная комната тетушки Бэсс, полная крошечных перьев. Они торчали отовсюду, включая старую швейную машинку. Стопка готовых стеганых одеял лежала в углу, и она представила их на полках в магазине Сары, готовых для того, чтобы в любую минуту согреть жителей Форт-Кромвеля.
С Майком она встретилась у залива. Он выходил из маленькой лачуги с корзиной, полной перьев, и смутился, увидев ее.
– Что там, тайные сокровища? – спросила она, направляясь прямо к лачуге.
– О, нет, – ответил он, преграждая ей дорогу.
– Можно я туда загляну?
– Поверь, тебе не понравится то, что ты там увидишь.
Сьюзан наклонила голову, внимательно разглядывая его. Она не напрасно провела двадцать минут этим утром, продрогнув до костей, около зеркала в ванной. Накладывая тени, крася ресницы и губы здесь, в дикой лесной глуши, она все время думала о симпатичном Майке Талботе. А теперь она лицом к лицу с ним. Высокий, смуглый и просто «уау».
– Почему? – спросила она. – Что это?
– Склад.
– И почему я не могу войти?
– Это что-то вроде Брута.
– Брута? Как это?
– Это место, где мы ощипываем гусей.
– Правда? – спросила она, и ее глаза засияли, когда она посмотрела в корзину. – Там бегают маленькие гусята?
– Нет, они мертвые.
– Мертвые?
– Да.
– Ты убиваешь их, чтобы собрать перья?
– Ну да.
– О боже!
Сноу не понимала, как можно убивать животных. Она презирала женщин, которые носили меховые пальто. Ее передергивало, когда она думала о соболиной шубе, которую Джулиан подарил матери. Чем виноваты были эти гуси? Как могла Сара продавать свои одеяла?
– Твоя мать знает об этом?
– О чем?
– Об убийстве гусей?
– Ну конечно. Она же здесь выросла.
– Я просто не могу поверить. Просто не могу.
Сноу чувствовала, что ей сейчас станет плохо. По сравнению с другими взрослыми, даже с ее мамой, Сара была лучшим человеком в мире. И вот какой она оказалась: продает вещи, для производства которых нужно убивать прекрасных птиц! Пара гусей прохаживалась рядом с ботинками Майка, на которых Сноу заметила красно-коричневые пятна.