На единорогах не пашут

Ледащёв Александр

Пора бы спросить: чем думал Вейа, когда вырыл ямы поперек своего будущего пути — когда разгонится и конница и пехота? Чем? Головой. Ямы будут закрыты — телами тех, кто упал в них и кого притоптали вровень с краями, сотни следующих за ними воинов Хелла. Озверевшие оборотни и остатки конницы наддали — и толпой, не строем, мчались вверх по склонам — легкие на ногу оборотни на подъеме не отставали от лошадей. Под ногами зачавкало. Звериный нюх воинов Радмарта крикнул: «Смерть!» — и не ошибся — вар, сверкающий под лучами заходящего Солнца, вспыхнул, казалось сразу весь — и везде. Пламя, лизнувшее низкое над долиной небо. Смрад. Горящие тела, горящая шерсть оборотней, горящие гривы лошадей и плащи всадников — пламя легким, звериным скоком летало по толпе.

Радмарт, прошедший колья, чудовищным прыжком выскочил за вар за миг до того, как он вспыхнул. За вожаком спешили, но не

успевали, оборотни Северных Топей. Пламя взяло свою дань. Оборотней Радмарта встретила полусотня поджигателей — легковооруженные ратники с воем и рыком кинулись на них — избегая всадников, искали оборотней… Они не стали ни бежать, ни ждать Дорогу. И полегли все — под клыками волков Радмарта, под мечами тех, кто не стал перекидываться — но всадников Востока уже не было среди тех, кто выскочил из огня. Здорово досталось и тяжелой пехоте Хелла — надеясь пожать урожай побогаче, поджигатели выжидали так долго, как могли — оттого Радмарту и его нелюдям удалось частично проскочить сквозь предложенную огненную купель. Вар выгорел, черным дымом стлался горелый ковыль, смрадом тянуло от грудами лежавших черных, обугленных комков — тел оборотней, всадников и тяжелой пехоты — потери Хелла и Радмарта были ужасны. Но и оставшиеся все еще были грозной, а теперь еще и взбешенной силой — как показалось бы при взгляде на Хелла или Радмарта.

«Вперед!» — выл Радмарт. «Назад нельзя, только вперед!» «Вперед!» — гремела над полем глотка Хелла

… И свирепый хохот Грута Одноносого мешался с воплями стрелков Дороги.

— Вей-й-й-я-я-я-я! — ответила долина. И земля загудела. Теперь это почувствовали не только оборотни. Земля дрожала, а воздух, вечереющий воздух осеннего горного дня рвался и метался клочьями от дикого, многоголосого «Вей-й-й-я-я-я-я!»

Я не видел, как воины Хелла и Радмарта валились в ямы и умирали в огне. Но я это слышал — вой умирающих и покалеченных несся над долиной, то усиливаясь, то чуть утихая. Потянуло смрадом — перед этим выли особенно громко. И я погнал Буруна в галоп, пока еще сдерживая его.

Сотни спасшихся оборотней, тяжелая пехота Хелла, легкие латники Хелла — это войско успело прийти в себя за те мгновения, что оставались им до встречи с конницей Вейа. Нелюди и ветераны — страшная смесь. Да, они потерпели большой урон — но умирать просто так не собирались. И Хелла, и Радмарт и Советующий, как, должно быть, и каждый из оставшихся, уже понимали, что склон перед ними наиболее круто идет вверх — лавина, которая обрушится оттуда, сомнет их. Место для встречи с латниками и тяжелой конницей Дорога выбрал наиболее удачное. Если кто-то удержится — то их будет немного. Остатки же нагонят на стрелков на скалах и на пробку обоза — и просто раздавят о скалы. Все. Оставалось надеяться на упрямство тяжелой пехоты Хелла. На мастерство легкой пехоты Хелла. Оставалась одно — оборотни еще могли встретить и конницу Вейа, и тяжелую пехоту — около шести сотен полулюдков стояли позади Радмарта, воя от ярости. Расступиться и пропустить лаву Дороги! И тут…

… Мы как раз выскочили на взгорье, откуда видны были ряды войска Хелла, как вдруг с неба упала Великая Сова. И села прямо перед оборотнями Радмарта — стоявших теперь впереди всех. Я узнал ее — это был Белоглазый. Вот так… Я поднял руку с мечом, резко отмахнув и понемногу стал натягивать поводья. Остановится враз мы, конечно, не могли, но постепенно скорость угасла и мы встали. За нами, конницей, тяжко ступала тяжелая пехота, замедляющая шаг и слышался топот легковооруженных ратников — этим встать было проще всего. Теперь меня и Радмарта разделала от силы полусотня шагов. Та же полусотня разделяла меня и башню Хелла — он вышел вперед, к Радмарту — узнать, что еще готовит им щедрый на неожиданности вечер. И он оказался щедр!

Великая Сова рассмеялась прямо в глаза Хелла и отвернулась — повернув голову к оборотню.

— Я буду говорить с тобой, Радмарт. Так как Хелла и ты — одно и то же, — жестко вбил Белоглазый клин между оборотнями и ведогонами. — Или Хелла не понял еще? Вижу, что нет. Советующий же его — такая же игрушка, как ни странно. Вы хорошо постарались, Радмарт.

— Что ты хочешь, Белоглазый? — вызывающе спросил Радмарт. Хелла же просто шагнул вперед, подняв на плечо свою палицу.

— Уж не думаешь ли ты, оборотень — или, точнее, не думал ли Вожак Оборотней Северных Топей, что ему удастся провести нас, фоморов? Когда Хелла решил завоевать майорат Вейа — ни с того, ни с сего, благоприятным момент не был! — мы уже насторожились, хех. А уж приглашение оборотней… Вы хорошо потрудились, Радмарт. Но вы забыли о нас — или думали успеть. Скорее, второе.

Так вот — вы не успели. Хелла и Советующий под заклятьями оборотней, да, — на этих словах воины Хелла отступили от оборотней и от своего обезумевшего, оказывается, вождя. Никто не позавидовал бы им сейчас — из-под их ног уходила земля и каждое слово, сказанное Белоглазым, все сильнее раскачивало уходящую землю. — Но герцог Дорога — Друг Сов. Начиная войну с ведогонами, Радмарт, вы вышли за пределы Закона. Вы не могли этого делать. И не надо кивать на Хелла, хех — что это-де, его приглашение сорвало вас с болот. Кто может провести фомора? Ваши кудесники? Смешно! — Белоглазый со вкусом посмеялся и резко оборвал смех. — Мы пришли, Радмарт. Дорога под защитой Великих Сов — не говоря уже о Больших. Хелла, ты понимаешь мои слова, — не вопросом, приказом, огромные глаза фомора ткнули герцога прямо в сердце. Оно застонало, заныло, пелена поползла со взора великана. Он пошатнулся и прохрипел: «Да, фомор… Я понимаю тебя. Очень хорошо понимаю». Советующий же Хелла просто закрыл лицо руками и сел в траву.

— Ты переступаешь черту, Радмарт. То есть, вы уже за ней. Оборотни не должны вмешиваться в дела людей, — спокойно сказал фомор.

— Нас призвал герцог Хелла, Великая Сова.

— Это ложь, но все равно. Ты хочешь провериться с Большими Совами, Радмарт? Или уж прямо с Великими?

— Дорога оскорбил нас. Он умрет.

— Он сделал и еще кое-что, хех. Так что спрашиваю еще раз — ты хочешь провериться с Совами, Радмарт? Повелитель Севера будет тебе очень признателен. И твоей подруге, братьям, сестрам. Всем. Ну?

— Мы сразимся с Дорогой один на один, — уступает Радмарт.

— Хех, мало того — если ты будешь убит и Дорога вырежет твоих оборотней, глава Севера не сможет даже отомстить ему — вы нарушили закон. А мы, фоморы, сейчас стараемся восстановить равновесие. Не кивай на Хелла — он сам ответит за свои дела, а точнее, за ваши. Да, он под заклятием — но это его не оправдывает. Спастись он может, отдав Дороге свою Цепь, хех. Что скажешь, Хелла?

— Ты знаешь, что я скажу, — Хелла стал самим собой. На миг, но перед фомором встал величественный государь майората Хелла.

— Дорога! — Позвал Белоглазый. — Подойди ко мне, герцог Дорога!

Я спешился, кинул поводья Силе и пошел вперед. К позвавшей меня Великой Сове.

— Здравствуй, Друг Сов, — спокойно сказала Великая Сова, когда я подошел и встал перед ней.

— Здравствуй, Великая Сова, — ответил я. Вечерело…

— Герцог Дорога, за тобой право выбора. Ты можешь решить, что будет — как вы решите свои дела с Радмартом и Хелла.

— Мои дела с Радмартом я решу так, как он того захотел, — это сказал я. Герцог Дорога. Маленький сид, хотевший переселиться в мои погреба, встал перед моим внутренним взором. Я не хотел признать поражение оборотней и дать им вернуться в свои болота.

— А что ты потребуешь от Хелла?

— Об этом я буду говорить потом. Радмарт вправе быть первым — по непонятной причине, он считает за собой право оскорбленного. Пусть будет так.

Радмарт опасен. Очень опасен. Невероятно, нестерпимо, необыкновенно опасен… Сила, клокотавшая в нем, просто чувствовалась в каждом его движении — я уже говорил, что понял цену словам здесь, на Кромке? В руках оставшегося человеком — странное на вкус сочетание — секира, длинное, окованное древко, лезвие — от кончика до кончика в этом полумесяце никак не меньше локтя. Свободное, быстрое движение — вот что такое Радмарт. Звериная мощь и скорость нежитя — вот что такое Радмарт. Оскаленные в мертвящей улыбке клыки и желтые, бело-желтые глаза — вот что такое Радмарт. Загнанный в ловушку, обманутый слуга, вчерашний победитель, сегодня он будет драться за жизни своих соплеменников и родных — вот что такое Радмарт. Убитый сид, мечтавший поселиться у меня в доме. Мой дом, разрушенный и сожженный. Убитые Соседи. Убитые ведогоны. Сгоревшие печища и селища, городища и усадьбы, выкошенные под корень. Растерзанные бабы и девки. Жуть, тоска, заливаемая кровью, неугасимый голод, гнавший их вперед — вот что стояло передо мной и звалось «Радмарт». Я убью его. И вдруг он поплыл — поплыл в воздухе, поплыли его четкие очертания — он на глазах становился просто сгустком тумана, а его секира — красным лучом. Красная же корона вилась языками пламени над его головой. Он злился. А я нет. Меня уже не было. Был спокойный, жестокий разум, отслеживающий все движения Радмарта — как телесные, так и мысленные. Все стало просто. «Радмарт опасен» потеряло смысл. Он просто был — рябил, тек над травой — и он был смертен ничуть не хуже любого из здесь присутствующих. Перемена в нем не испугала меня. Мало того — даже не насторожила. Все равно. Все одно.