На фарватерах Севастополя
Шрифт:
– Что сейчас самое важное для нас?
– спросил он, посмотрев на него строгими, требовательными глазами, и сам же ответил: - Ни на один час не закрывать фарватеры. К нам ежедневно идут корабли! А для того чтобы найти средство борьбы с этой новой миной, надо поднять и разоружить ее.
Охрименко стоял и думал, как это просто и в то же время сложно. Самое верное дело - взять и посмотреть, как же устроена мина. Но ведь новой мины никто еще не видел: она лежит на грунте. Противник на этот раз так аккуратно поставил их, что ни одна не упала на отмель или на сушу.
Ровно гудит вентилятор, не приносящий прохлады, где-то за дверью кабинета слышен настойчивый телефонный звонок.
–
– Разрешите мне самому произвести разоружение мины? [163]
– Действуйте, - отвечает коротко адмирал.
Трудную задачу предстояло решить минеру. «Тайный заряд-ловушка, наверное, есть и в новых минах, - рассуждал Охрименко.
– И, может быть, даже такой, что не позволит вытащить мину из воды. Может случиться, что с уменьшением давления столба воды при подъеме мины наверх заряд-ловушка сработает, и мина взорвется. И выход только один - осмотреть, ощупать мину там, где она лежит, на грунте, под водой». Но сразу возник вопрос: кто пойдет под воду? Надо соединить в одном человеке опыт водолаза и минера. После мучительного раздумья Охрименко пришел к единственно правильному решению: надо самому спуститься под воду и осмотреть мину.
Лучшие водолазы Севастополя стали обучать Охрименко водолазному делу. И через несколько дней рано утром водолазный бот вышел на внешний рейд. Над водой стоял туман. Разыскали вехи, ограждавшие район, закрытый для плаванья, - корабли проходили теперь в море обходным фарватером.
Охрименко надел водолазный костюм. Теперь надо опуститься в воду, на дно моря, где немцы спрятали новую мину. Тайна, на которую делали ставку немцы, не должна быть больше тайной.
«Опасно это?
– думал Охрименко.
– Да, опасно, как и всегда на войне. Рискованно? Да, так же, как бросать под танки врага гранаты, вызывать на себя огонь в блокированной батарее, высаживаться с первым броском десанта на укрепленный берег противника!»
Все размышления и колебания сразу кончились, как только он погрузился в воду. Менялась окраска воды, из привычной прозрачно-голубой становилась желтой, потом серой. И вот, наконец, ноги коснулись грунта. Идти очень тяжело, мягкий ил затрудняет движение, вода сделалась совершенно темной. Но постепенно грунт под ногами становится тверже, мутная вода светлее. Здесь вот и лежит большая грузная мина. Охрименко почти у цели. И в это время страшный удар обрушился на голову минера, в глазах потемнело, появилась боль в ушах, и он, почти теряя сознание, упал на колени, натягивая шланг и сигнальный конец.
Когда его вытащили из воды наверх, светило солнце, море было чисто, и только грохот и всплески разрывов снарядов говорили о войне. Оказалось, водолазный бот обстреливала артиллерия немцев. И если бы не отвага и [164] расторопность матросов водолазного бота, навсегда остался бы Охрименко на грунте возле магнитной мины.
На следующий день рано утром Охрименко снова спустился под воду. Увидев мину, он обошел ее со всех сторон, ощупал руками. Хотелось бы вот сейчас открыть горловину., где находится инерционный взрыватель и детонатор, и удалить их. Но прежде всего надо было с помощью мастики сделать слепок с горловины, гаек и болтов.
В третий раз спустился к мине Охрименко уже вооруженный ключами из немагнитных сплавов, изготовленными по слепкам. Снова на ощупь нашел в мутном полусвете горловину - здесь инерционный взрыватель. Ключом Охрименко осторожно сделал полуоборот, и постепенно инерционный взрыватель вышел из своего гнезда.
Опершись руками на мину, Охрименко отдохнул. Нажимая головой клапан скафандра, потравил воздух, и пузырьки, догоняя друг друга, побежали наверх. Пузырьки лопались и шипели, словно вода закипела. Наблюдавший за работой водолаз Викулов был спокоен: все хорошо. И снова осторожно нащупав запальный стакан, Охрименко постепенно вытянул его из гнезда. Но несмотря на то, что стакан почти вышел наружу, вытащить его оказалось невозможно: мина лежала на боку, следовало подкопать грунт или чуть сдвинуть, повернуть ее; сделать это Охрименко был не в силах. Затратив много труда, он вставил запальный стакан на место, в гнездо. Сигналом вызвал на помощь водолаза Викулова, своего терпеливого учителя. Вдвоем они чуть сдвинули мину: этого было достаточно. И снова Охрименко, оставшись один, начал все сначала - виток за витком выдвигал он запальный стакан из корпуса мины. И когда, казалось, самое главное уже сделано, удар по голове снова оглушил Охрименко. Шатаясь, он пошел на подъем. И вовремя. Снаряды все кучнее ложились вокруг водолазного бота. Немцы приметили его и решили потопить. Бот кренился, в борту в нескольких местах зияли пробоины. Ранило рулевого и обоих мотористов. Еще немножко, и бот захлебнется и затонет. Охрименко сидел на корме в резиновой рубашке, прижимая к груди инструменты. Неужели бот затонет и пойдет насмарку вся работа? Но моторы еще работали, и водолазный бот с крепом на левый борт успел уйти за северный мыс, к Константиновскому равелину.
За ночь бот отремонтировали, и ранним утром, в серой полумгле рассвета, водолазы застропили мину и притопили понтон. Когда из него откачали воду, мина повисла в [165] воде, и в таком положении на длинном пеньковом тросе катер прибуксировал ее в отдаленную Песчаную бухту.
В бухте экспедицию уже ожидал Охрименко. Автомашина вытащила мину на песчаный берег. Разоружение ее должно было продолжаться на берегу. Мина и сейчас была опасной незнакомкой, так как неизвестно, какие заряды-ловушки запрятаны внутри ее корпуса.
Утро в этот день было теплым, весенним. Голубое бескрайнее море, чуть волнуясь, лежало у берегов. Волны, легко набегая на прибрежный песок, шипели и искрились. Лопались белые пузырьки пены, и волны, отступая назад, обнажали свежепромытый крупный песок.
Готовясь к решительной схватке с миной. Охрименко вспомнил катастрофу, которая произошла в Новороссийске.
Это было в сентябре 1941 года. Единственный уцелевший участник разоружения мины капитан-лейтенант А. И. Малов рассказал ему о том, что произошло на берегах Цемесской бухты.
После налета вражеской авиации на Новороссийский порт на небольшой глубине в гавани у борта боевого корабля была обнаружена донная мина. Как и сейчас, водолазы приподняли мину на понтоне, катер отбуксировал ее к Суджукской косе, в безлюдное место, и полуторка благополучно вытащила ее на берег. Мина лежала на пляже, зарывшись своими тупыми обводами в гальку и крупный белый песок. К ней шли по берегу три человека. Инженер Борис Лишневский и военные моряки - капитан-лейтенант Малов и старший лейтенант Богачек. Они шли спокойно, как на обычную работу, неся в руках приборы и ключи, шли, чтобы разоружить мину противника.
Оставалось несколько шагов до обсыхающей на ветру грузной, неподвижной мины, когда капитан-лейтенант Малов нагнулся к валявшемуся на песке пеньковому тросу, которым вытаскивали из воды мину, и сказал, обращаясь к Богачеку:
– Смотри, Семен Ильич, какой трос, и тот лопнул, как нитка. Тяжелая мина!
Богачев и Маслов стали разглядывать разорванный трос, а ушедший вперед инженер Лишневский уже стоял возле мины и осматривал ее.
И вдруг раздался оглушительный взрыв, и черный столб дыма поднялся ввысь.