На грани счастья
Шрифт:
Они сидели на крыше одного из зданий на набережной реки Мойки. Оттуда открывался великолепный вид на город. Осеннее, не греющее солнце клонилось к закату.
— Не замёрзла? Давай второй плед накину? — спросил Герман, заранее побеспокоившийся о том, чтобы на столь необычной прогулке Лере было комфортно.
— Нет, нормально. Спасибо. — ответила девушка, которая задумчиво созерцала городской пейзаж.
Парень молча добавил чай из термоса, тоже принесённого с собой, в стакан,
— А ты… Как вообще всё это организовал? — наконец, отвлёкшись от навязчивых мыслей о тех, кто остался в Москве, спросила она.
— Ну, у меня были помощники. На самом деле попасть на крышу не так то сложно-это повсеместное развлечение. А вот найти такую, на которую не принесёт ещё кого-то, уже труднее. Вообще, можно было пойти с руферами на какие-то крыши с супер-захватывающими, открыточными видами, но я предпочёл так. — объяснил Истомин-младший.
— Спасибо. Сегодня эта прогулка оказалась как нельзя кстати. — грустно улыбнулась девушка.
— Может расскажешь?
— Да тут и рассказывать то нечего. Просто сегодня я окончательно распрощалась в прошлым. Теперь меня с Москвой ничего не связывает. Ну или… — она запнулась. — Почти ничего. — в этот самый момент, Лаврова подумала о Пете. При воспоминании о маленьком племяннике, её осенила совершенно неожиданная идея.
— Слушай, ну когда закрываются одни двери, открываются другие. — прервал её мысли Герман.
— Может быть ты прав. Просто знаешь, было как то легче от осознания того, что там остались люди, которые меня ждут. А теперь я понимаю, что уже стала для них чужой. Но и здесь своей тоже не успела стать.
— Для меня успела… — немного понизив тон, произнёс Истомин-младший и взяв Леру за руку, слегка наклонился к ней.
— Гер, мы договаривались. Ты всё время забываешь о том, что я замужем. — развеяла всю романтику девушка и выдернула руку.
— Ты думаешь он такой идеальный? Самый примерный муж современности? — почти с усмешкой сказал парень.
— Все мы не подарки.
— Даже если он тебе изменяет? — Калерия взглянула на него и пожала плечами:
— И доказательства есть? — Герман разочарованно повёл головой. — Ну вот и не будь голословным.
— Будут тебе доказательства. — пообещал он.
— Когда будут, тогда и поговорим. — закрыла тему Лаврова.
Глава 11
Прошла неделя. После разговора с Лизой, Лавровой овладела тоска.
Обычно, адаптация после переезда в новый город начинает происходить сразу, но Лере казалось, что она началась у неё только теперь. Девушка начинала невольно сравнивать Питер с Москвой, скучать по столице, где прожила двадцать четыре года своей жизни. Атмосферность Санкт-Петербурга перестала ей казаться волшебной и необычной, его широкие проспекты опостылели, погода начала откровенно
Калерия слишком часто вспоминала своего учителя — Сергея Ильича Леднёва, отчего тоска и грусть только усиливались. Ей казалось, что всё против неё, что только сейчас она по-настоящему осознала, как круто повернулась и изменилась её жизнь.
На лекциях девушка была сама не своя, как, впрочем, и в отделении, где её все считали очень перспективным врачом. В последнее время, она всё чаще пропускала мимо ушей слова куратора, была невнимательна на операциях, за что её несколько раз отчитывал завотделением.
Как-то ночью Лаврова проснулась от грозы, бушующей за окном. Погода разыгралась не на шутку. Испугавшись, Лера включила свет в комнате: Истомина не было. Значит, как всегда засиделся в кабинете над документами.
Внезапно, в её голове всплыло яркое воспоминание: Калерии три года, она спит в детской и просыпается точно так же, от грозы. Ей страшно, взрослых нет дома, сестры тоже. Свет выключился. Те несколько часов, которые маленькая девочка провела одна во время непогоды, навсегда отложились в её памяти.
В этот момент, свет в спальне погас. Эффект дежавю усилился. Лера опустилась на кровать и посмотрела в окно, в котором сверкала молния. Воспоминания продолжали нестись сумасшедшим потоком: она вспомнила детство, родителей, их крепкую семью… В итоге, смесь тоски и страха дала свой результат — девушка начала безутешно плакать.
Когда в доме выключился свет, Игорь, работавший в кабинете, тут же начал выяснять в чём дело. Выяснилось, что отключение произошло по всему коттеджному посёлку.
Оставив работу, Истомин направился вниз, чтобы взять несколько беспроводных ламп и продолжить просматривать бумаги. Проходя мимо спальни, он услышал приглушённые всхлипывания. Мужчина распахнул дверь и заглянул: жена лежала на кровати и плакала.
— Лер, что случилось? — спросил он, подойдя и присев рядом. Девушка не ответила. — Лер… — бизнесмен дотронулся до плеча супруги. Она оторвала голову от подушки и посмотрела на него. В полутьме неясно, но виднелись струйки слёз на её щеках.
— Истомин, какая тебе разница? — срывающимся голосом, спросила Калерия.
— Как это… Большая. Мне ведь не всё равно. — растерялся он.
— Причина слишком банальна и даже смешна.
— Ну и?
— Я боюсь грозы. — призналась она.
— Грозы? — переспросил Игорь, который с трудом верил в услышанное.
— Да, представь себе… — пожала плечами Лера. — Мне очень страшно, а свет погас. Когда-то в детстве было точно так же, а я осталась одна дома. С тех пор, я очень боюсь. — в этот момент раздался очередной мощный раскат грома, молния блеснула несколько раз за минуту, деревья за окном шатались и гнулись так, будто вот-вот рухнут.