На грани счастья
Шрифт:
— Ага… Только он меня с детства в грош не ставит. Я для него-никто. Глупый младший брат, которому ничего нельзя доверить. Игорь относится к людям, как к марионеткам. Именно он, такой весь сильный и уверенный в себе, решает, что им и когда делать и даже какие роли эти люди будут играть в его жизни. — Герман осознанно давил на болевые точки Калерии.
Она задумалась, понимая, что деверь прав. Перед её глазами, флэшбеками, всплыли события прошедших месяцев. То, как Игорь буквально заставил её выйти за него замуж, как он пытался ею руководить и его
— Ты прав. — глухо произнесла Лаврова. — Но, всё же, попробуй помириться с братом. Вы родные люди.
Следующим утром, Лера провожала мужа в командировку. Петя стоял рядом и внимательно наблюдал за родителями, держа в руках любимую игрушку — маленького мохнатого щенка.
— Ну всё, поехал. Ведите себя хорошо. — с улыбкой, окинув взглядом жену и сына, произнёс бизнесмен.
— Петя будет скучать. — ответила за мальчика Калерия. Петр кивнул, подтверждая слова матери.
— А ты? — пристально глянув на девушку, спросил Игорь.
— Мы. — через паузу сказала она, ближе прижав сына и пряча взгляд от глаз Истомина.
Мужчина не понимал, чем вызвана такая резкая перемена в её поведении. После их прогулки, как ему казалось, сердце девушки смягчилось. Между ними установилась неуловимая связь. Он чувствовал, что Лера относится к нему уже по-другому, будто исчез, переломился какой-то барьер…
А теперь? Что случилось за какие-то несколько часов? Почему она вновь держит дистанцию, скрывает настоящую себя, безэмоциональна и отстранена?
Петя подошёл к нему и молча протянул лист А4 сложенный вдвое, тем самым выдернув отца из пучины размышлений.
— Так, что же это сынок мне здесь приготовил? Сюрприз? — переключился на малыша он и тут же раскрыл лист.
На рисунке, довольно красивом для возраста Петра, была нарисована семья. Игорю сразу стало понятно, что сын изобразил их с Лавровой и себя, счастливых и улыбающихся.
Мальчик, внезапно, прижался к отцу, крепко схватившись руками за его ногу. Бизнесмен, наклонившись, подхватил его на руки и прижал к себе:
— Спасибо тебе большое, мой хороший! Очень красивый рисунок. Он всегда будет со мной, обещаю тебе. Петушок, я люблю тебя, сильнее всех на свете! — он поцеловал детскую щёчку, а сын посмотрел на него серьёзным, недетским, и немного печальным взглядом, а потом, обвив маленькими ручонками его шею, крепко обнял, как бы вторя в ответ: «Я тоже тебя люблю».
Игорь понимал, что ещё чуть-чуть и он впервые в жизни просто не сможет никуда уехать. Поэтому, посмотрев на жену, он шёпотом, тихо, но отчётливо, по слогам произнёс:
— За-би-рай.
Калерия тут же подошла к нему и взяла сына к себе, сказав:
— Так, Петушок, папе пора. Давай отпустим его и будем ждать дома. Да? — Петя кивнул и помахал отцу рукой, и Истомин, успокоившись, уехал.
В
Всё так же, погрузившись в свои мысли, девушка заглянула в кабинет старшей медсестры, которой надо было отдать лист назначений для нового больного.
— Катюш, я… — в этот момент, Лера увидела, что Катя Гончарова-старшая медсестра кардиохирургии, которой было всего тридцать два года, плачет, сидя на кушетке. — Кать, что стряслось? — она положила на стол истории болезней, которые держала в руках и присела рядом, обняв Гончарову.
— Лера, у меня жизнь разрушена… — с трудом выговорила та, и сильнее разрыдалась у Калерии на плече.
Они не были подругами и даже хорошими знакомыми. Коллеги. Но общались дружелюбно, на ты, старались друг друга поддержать, если что и на общих собраниях держались вместе.
— Что случилось? Расскажи, не плачь так. — ласково, с сочувствием произнесла Лаврова, понимая, что скорее всего, после этого разговора у неё появится новая приятельница.
После предательства Лизы, язык не поворачивался кого-либо именовать подругой, а где-то в душе поселилось неверие в то, что таковые вообще существуют в природе.
— Меня сегодня парень бросил… — затянула, почти что воем, старшая медсестра. — Мы пять лет были вместе! Пять! Я всё ждала, что вот-вот, вот-вот, он сделает предложение! Я всё для него делала, я жила для него! Ремонт в квартире сделала, в его квартире… Работу ему нашла гораздо лучше, чем прежняя… — сбивчивый рассказ оборвался новым потоком рыданий.
— Да, Катюшка… Это диагноз! — уныло констатировала Лера, наконец, оторвавшись от мыслей о муже. — Ну и зачем?
— Я думала, мы поженимся… А он мне за эти пять лет, всего три раза цветы подарил! И все они были в горшках! А один из них, вообще, алоэ! — поведала новые нелицеприятные подробности Катерина и изошлась плачем Ярославны снова.
— Кать, Кать, ну всё… Прекращай! — Калерия начала утирать слёзы девушки, которой жизненно необходимо было высказаться.
— Он женится на другой! Ей он предложение сделал сразу, и они уедут в свадебное путешествие! — доложила самые горькие и убийственные аргументы Гончарова. — Ну почему? Я бракованная, Лер!
— Ты что, ты что такое говоришь, дурочка? — обнимая Катю, по-матерински успокаивала Лаврова.
— Ну что со мной не так? — вопрошала та, плача в её плечо.
— Значит так, Екатерина Романовна! — она взяла лицо девушки в свои руки и сделала голос строгим, а тон почти приказным. — Немедленно приди в себя, умойся, сейчас попьём чаю и больше никогда не вздумай рыдать из-за таких козлов! Слава Богу, что он проскакал мимо и испортит жизнь не тебе! Ясно? Найдёшь лучше!