На ходовом мостике
Шрифт:
Жена командира была права. Пришлось тайно от Мельникова самому взять грех на душу и пойти с просьбой к сапожникам. Узнай он об этом, не миновать бы мне грозного внушения. Но «тайна» осталась нераскрытой…
За час до выхода в море с берега вернулся Мельников, а еще через полчаса команда, одетая в чистые робы и бушлаты, была построена по большому сбору для встречи замнаркома. Осмотрев строй и окинув взглядом палубу, Мельников остался доволен.
– Думаю, товарищ старший помощник, что перед Иваном Грозным в грязь лицом не ударим!
Рогова называли за глаза Иваном Грозным за строгость и непреклонность в своих решениях. На его лице
В назначенное время лидер «Харьков» вышел из Новороссийска.
Погода пасмурная, с низкой облачностью. Привычно ищу глазами мыс Дооб, венчающий своим маяком восточный край Цемесской бухты, но ничего не вижу. С моря дует норд-вест силой в три-четыре балла. Мы покидаем Новороссийский порт. Выход из Цемесской бухты из-за сложной минной обстановки требует от командира и штурмана филигранной работы - после прорыва врага в Крым почти ежедневными стали налеты на Новороссийский порт, причем налеты совершались комбинированные; пока одни самолеты бомбили базы, другие - забрасывали выход в море минами неконтактного действия.
Но сегодня все кончается благополучно. Скоро мы в море. Обычно, в связи с активной деятельностью неприятельской [123] авиации, конвои берут курс на юг и лишь затем, удалившись от побережья, изобилующего минными полями, поворачивают к Севастополю. Но на этот раз нам предписано идти кратчайшим путем, как принято было говорить, «через перевал». Заместитель наркома И. В. Рогов торопился в Крым.
Благодаря ненастью, переход проходил в спокойной обстановке. Личный состав верхних боевых постов поочередно проводил тренировки, сигнальщики вели усиленное наблюдение за воздухом, в нижних помещениях Вуцкий занимался отработкой аварийных групп. Иногда «аварийщики» появлялись и на верхней палубе, на секунду задержавшись у пожарного рожка, быстро подсоединяли пожарный шланг, молниеносно наращивали его и тут же скрывались в ближайшем люке, ведущем в нижние помещения.
Мельников не считал зазорным вслух высказать свое восхищение сноровкой «аварийщиков», но если видел нерасторопность, непременно произносил: «Проворней работать!» И хмурился…
С наступлением вечерних сумерек сигнальщики обнаружили прямо по курсу низко летящий самолет-разведчик.
Услышав донесение сигнальщиков, Мельников вскинул свой восьмикратный бинокль и тотчас квалифицировал:
– Гидросамолет «Гамбург» - летающая лодка. Ясно, что обнаружил нас и по створам мачт уже определил курс. Старпом! Доложите о непрошенном госте товарищу Рогову.
Быстро спускаюсь с ходового мостика и стучу в дверь каюты Рогова. Когда вхожу, застаю здесь комиссара Алексеенко, мичмана Яновского и старшего краснофлотца Даниила Кулешова, секретаря комсомольской организации.
Докладываю о самолете-разведчике. Рогов выслушивает спокойно.
– Стерегут подходы к Севастополю. Не исключено, что «Харькову» придется прорываться домой с боем. Правда, времени до темноты немного, их ударная авиагруппа может и не поспеть. Все зависит от того, насколько далеко аэродром и какова готовность самолетов противника.
Через минуту докладываю Мельникову о выполнении его приказания, а тем временем «Гамбург», делая
– Придется припугнуть из главного калибра, - говорит Мельников стоящему на мостике Навроцкому.
И командир БЧ-2, и мы со штурманом Телятниковым горячо поддерживаем предложение. В подобных случаях на многих кораблях использовали главный калибр, применяя дистанционные гранаты или шрапнель.
По сигналу боевой тревоги на мостике тотчас появляется комиссар Алексеенко и тут же исчезает, вызвавшись лично доложить Рогову о решении, принятом командиром. Носовые 130-мм орудия старшин Петра Куцева и Леонида Татаринцева, плавно развернувшись, обращаются в сторону самолета-разведчика.
На мостик степенно поднимается Рогов, за ним - Алексеенко. Мельников докладывает обстановку и свое решение: двумя орудиями главного калибра дать пару залпов дистанционными гранатами по разведчику.
– Правильно делаешь, командир!
– поддерживает Рогов.
И сразу - залп. Корпус лидера слегка вздрагивает и покачивается. Впереди самолета, летящего параллельно нашему курсу, с яркими проблесками от разрывов гранат возникают два темных лохматых облачка, а через секунду - еще несколько. Этого оказалось достаточно, чтобы «Гамбург» на повышенном форсаже отвернул в сторону и начал удаляться.
– Артиллеристы лидера заслуживают похвалы, - громко, разделяя слова, говорит Рогов.
– Теперь «Гамбург» не страшен. Если минут через пятнадцать по его донесениям не появятся бомбардировщики, считайте, что нам повезло.
– И так же спокойно и сухо, обернувшись к Алексеенко, добавляет: - Не будем отвлекать командира. Пойдемте, продолжим наши дела.
Мельников приказал Навроцкому передать по артиллерийской связи похвальный отзыв заместителя наркома об артрасчетах, а от командира корабля объявить благодарность всем участникам стрельб. Благодаря стараниям Олега Ленциуса во время вечернего чая голос радиогазеты сообщил, как проходит поход, и назвал отличившихся на боевых постах. А к утру был готов боевой листок с предварительными итогами перехода в Севастополь. Об этом позаботился его редактор командир отделения штурманских электриков Кирилл Бевз. [125]
К Севастополю подходили за два часа до рассвета. В условленной точке нас встретил тральщик, и мы пошли за ним. Вот и долгожданные Инкерманские створы с едва различимыми в утренней дымке входными маяками, высящимися на Мекензиевых высотах.
На мостике полная тишина. Штурман Телятников свое дело сделал превосходно, теперь слово за командиром, рулевыми и машинистами. Слышны лишь команды Мельникова да ровный шум турбовентиляторов.
Еще на подходе к бонам получаем от оперативного дежурного флота указание стать на носовую крейсеркую бочку № 1. Это недалеко от Павловского мыса, до войны - штатное место стоянки крейсера «Красный Кавказ», на котором Мельников в свое время был штурманом, а затем и старпомом. Вообще миноносцам и лидерам редко приходится становиться на бочки, ими, как правило, пользуются большие корабли, но Мельников четким маневром осуществляет постановку, и через пару минут боцман докладывает: «Корабль серьгой закреплен за бочку!» А к трапу уже подходит штабной катер с членом Военного совета Черноморского флота дивизионным комиссаром Н. М. Кулаковым. Поднявшись на борт, он тепло здоровается с командованием корабля, расспрашивает, как прошел поход и в каком состоянии корабль, потом направляется к Рогову.