На ходовом мостике
Шрифт:
Перед уходом Рогова и Кулакова вновь была построена команда. Заместитель наркома благодарит личный состав за службу и покидает корабль.
Не проходит и получаса, как на базе объявлена «воздушная тревога». Предшествует она массированному воздушному налету вражеской авиации. По всей видимости, бомбовой удар наносился по местам стоянок кораблей эскадры, зафиксированным воздушной разведкой накануне вечером. Однако командование флотом своевременно вывело в ночь на 1 ноября из Севастополя линкор «Севастополь» и крейсер «Молотов», которые под охраной лидера «Ташкент» и эсминца «Сообразительный» ушли в Поти.
Противник еще не знал этого. Фашистские асы с остервенением принялись бомбить место последней стоянки «Севастополя»
Да, не уйди в то памятное утро линкор из Севастополя, трудно предугадать, как бы сложилась дальнейшая судьба славного ветерана флота!
Около десятка бомб взорвалось вдоль левого борта и по носу лидера «Харьков», но серьезных повреждений они нам не причинили.
В течение дня лидер дважды менял стоянки и дважды участвовал в отражении атак вражеской авиации. С наступлением темноты мы приняли на борт триста пятьдесят человек эвакуированных и раненых и ушли в Туапсе. [127]
Огненные дни и ночи
В начале ноября основные силы флота были сосредоточены в Туапсе, откуда шло боевое обеспечение сухопутных войск, оборонявших Севастополь и Керчь. Ставка Верховного Главнокомандования определила главную задачу Черноморского флота: активная оборона Севастополя и Керченского полуострова. В эти дни противник упорно пытался прорвать оборону Севастополя, но части Приморской армии, успевшие подойти к городу, стояли насмерть. Земля горела в окрестностях города, а немецко-фашистское командование подтягивало все новые и новые силы: пехотные дивизии, моторизованные отряды, танки и самолеты.
Особенно ожесточенные бои развернулись в долине реки Бельбек. Из сводок узнаем о подвиге пяти морских пехотинцев во главе с политруком Николаем Фильченковым, вступивших в бой сначала с семью, а затем с пятнадцатью вражескими танками и ценой собственной жизни преградивших им путь. Кроме политрука, звание Героя Советского Союза посмертно было присвоено краснофлотцам комсомольцам Ивану Красносельскому, Даниилу Одинцову, Юрию Паршину и Василию Цибулько.
9 ноября, понеся большие потери, противник отказался от попытки взять Севастополь с ходу. Севастопольский оборонительный район выстоял. Немалую помощь защитникам [127] города оказали крейсеры «Красный Крым» и «Червона Украина», стоявшие на огневых позициях в Севастопольской бухте. Часть кораблей, почти непрерывно совершая боевые выходы, доставляла новые подкрепления, привлекалась к огневой поддержке 51-й армии на Керченском полуострове.
Утром 11 ноября немецко-фашистские войска снова пошли на штурм. Главный удар наносился с юга, вдоль Ялтинского шоссе на Балаклаву, а вспомогательный - на хутор Мекензия, с целью выйти к Северной бухте. И снова крейсеры обрушили огневую мощь своих орудий, причинив противнику значительный ущерб. В тот день наступление было приостановлено. Зато на следующий день вражеская авиация предприняла массированный налет на порт и город. Крейсер «Червона Украина» был атакован более чем двадцатью самолетами - враг любой ценой старался ослабить огневую мощь обороны. Шесть прямых попаданий в крейсер нанесли отважному кораблю смертельные раны. Еще сутки боролся экипаж за живучесть крейсера, но, несмотря на героические усилия, 13 ноября корабль затонул. Получили серьезные повреждения эсминцы «Совершенный» и «Беспощадный». Но жертвы были не напрасными. Командование Севастопольским оборонительным районом приняло все меры к тому, чтобы сдержать натиск врага, и уже 22 ноября наступательный порыв противника иссяк. Враг сам вынужден был перейти к обороне.
В
4 декабря. Холодный пасмурный день. Стоим в Туапсе у 6-го нефетепричала, принимаем мазут. Пока нет распоряжений, куда пойдем после приемки, но ясно одно: здесь долго не задержимся. А ветер свежеет. Дежурный по кораблю лейтенант А. М. Иевлев докладывает об усилении ветра от зюйда до шести баллов. Ветер отжимной, стоим мы лагом у причала, носом на ост. Нужно осмотреть швартовы и распорядиться о дополнительном креплении. [128]
Поднявшись на бак, вижу, как боцманская команда во главе с главным боцманом Штепиным уже заводит дополнительные швартовы. С ними - помощник командира старший лейтенант Веселов. Матросы из тентовой кладовой тащат бухты восьмидюймового манильского троса.
– Думаешь, Михаил Иванович, дело дойдет до «тягуна»?
– спрашиваю у Веселова.
С коварным характером «тягунов» я, признаться, был знаком лишь понаслышке. При стоянках в портах Кавказского побережья, особенно в Туапсе и Поти, можно попасть в сильные течения, возникающие при западных и северо-западных ветрах, которые гонят к берегу огромные массы воды. Уровень воды все время меняется, корабль может сорвать со швартовов и якорей, разбить о причал. Сколько потом будет в моей практике таких штормовых дней и ночей, порванных швартовых концов, вырванных кнехтов и палов, стертых в труху кранцев и даже бревен! А Веселое уже сталкивался с «тягунами» и заранее позаботился о безопасности корабля. Да еще разъясняет:
– Хотя сейчас задувает зюйд, а корабль уже заметно начинает водить. Лучше заблаговременно закрепиться по-штормовому…
Здесь все в порядке. Веселову я верю, как самому себе. Возвращаясь на мостик, вдруг вижу, что в порт заходит эсминец «Незаможник». Сразу забываю про «тягуны», бросаюсь к стереотрубе. На мостике отчетливо вижу командира корабля капитана 3-го ранга Павла Андреевича Бобровникова. Его высокая, стройная фигура в кожаном реглане заметно выделяется среди других. На верхней палубе эсминца различаю множество гражданских лиц, в основном женщин и детей. А когда увидел у причала несколько санитарных машин, понял, что на борту есть раненые. Ясно: эскадренный миноносец идет из Севастополя.
Заправляться нам еще не менее получаса, успею повидать своих «земляков» с «Незаможника». На причале встречаю начальника санчасти Петра Ивановича Лукьянченко. Он чем-то взволнован. Мы тепло здороваемся, и он рассказывает, каким трудным был переход из-за шторма, как почти всех пассажиров - женщин и детей - укачало, а тут сообщение: во втором кубрике у матери двоих детей начались роды. [129]
– Что делать? Роды никогда не принимал. Прошу женщин, находящихся рядом с роженицей, помочь, а они из-за морской болезни встать не могут. Одна все-таки согласилась… Санитар принес все, что необходимо в таких случаях, и мы приступили. А через полчаса родился мальчишка, крепкий такой, крикливый. При подходе к Туапсе через сигнальщиков я заказал машину скорой помощи - забрать женщину с тремя детьми. Машина прибыла, а женщина-врач отказывается принять роженицу, пока я не заполню анкету с подробным указанием, кто принимал роды, каким способом и прочее… Рассказываю, в каких условиях все происходило, а она и слушать не хочет: заполняйте - и весь разговор. Пришлось при помощи краснофлотцев усадить роженицу с детьми в машину и отправить в больницу. Зато как мать благодарила и от себя и от имени сына. Спросила мое имя, с тем чтобы назвать сына в мою честь, Петром.