На хвосте удачи

Колесова Наталья Валенидовна

– Эй?

Слуги действительно отосланы или опоены сонным отваром и потому так крепко спят?

– Донна Анна! – позвал Эндрю погромче. Чертова кукла! Не могла дождаться прямо в холле или хотя бы чутко прислушиваться к ночным шорохам? Решив больше не рисковать окликами, чтобы не разбудить прислугу, он направился к лестнице, ведущей на галерею.

– Добрый вечер, благородный дон!

Отскакивая и оборачиваясь, Фокс выхватил шпагу. В этот миг – как и Берни на корабле – он убедился в правильности суждений своего помощника: ведь тот советовал взять с собой хотя бы пару человек!

Лампы вспыхнули одновременно, и ослепленный Фокс различил несколько силуэтов, появившихся из разных углов комнаты. Блики заплясали и на покрытой золотым узором кирасе выступившего вперед человека.

– Посмотрите-ка, кто пожаловал в гости! Неужели сам капитан Ван Дейк почтил нас своим неожиданным визитом?

Дверь черного хода заслонил еще один испанец – хоть он был без лат, но пистолет в его руке исключал надежду на легкое бегство.

– Дон Хосе Рамирес де Лейва! Какая встреча! – удивился Фокс, отступая к лестнице. – Неужели это ваш дом? Значит, я ошибся!

– И еще как ошиблись! – Мрачный лик коменданта нисколько не изменился. – И за свою ошибку вы поплатитесь жизнью.

– Давайте же обсудим обстоятельства…

– Нам нечего обсуждать, Ван Дейк! Вы поспели как раз вовремя – к ужину. И главное блюдо для вас сегодня – добрая толедская сталь!

Эндрю отпрыгнул от выпада, сумев оценить длину и смертоносность клинка из этой самой стали. Комендант вовсе не намерен был продолжать дальнейшую беседу, из чего стало ясно, что письма перехвачены и ответы на вопросы – кто и для чего организовал этот ночной визит – его уже не интересуют. Четверо испанцев со шпагами и пистолетами наготове – да его сейчас просто нашпигуют свинцом, точно буйвола… Славная у коменданта сегодня получилась охота – доверчивая дичь сама припожаловала в ловчую яму!

Фокс сорвал портупею и швырнул ее в лицо де Лейву – тот отмахнулся шпагой. Это дало возможность Лису спустить курок – солдата, целившегося в капитана, отбросило на стену.

Эндрю отступил к лестнице – по крайней мере испанцы будут вынуждены сражаться здесь по одному. Впрочем, пока ему хватало и одного яростного де Лейвы. Остальные двое попросту стояли наготове – или ждали приказа коменданта, чтобы пустить в ход свои пистолеты? Ах, как бы ему сейчас пригодился монашек Нэтти со своими ножами – никто из людей де Лейвы не надел лат. Шпага Фокса лишь бессильно скрежетала по кирасе коменданта: доступными оставались только руки, ноги и шея… Относительно доступными, конечно, – фехтовальщиком испанец был отменным.

– А каково это, любезный дон… когда голова клонится под тяжестью… рогов?

Фокс едва успел отпрыгнуть от яростного выпада, отделавшись располосованным камзолом. Как их всех тянет испортить его одежду!..

Вытирая кровь, сочившуюся из пореза на щеке, Лис вихрем пронесся по галерее, пиная все двери, попадавшиеся на его пути, и громогласно окликая:

– Донна Анна! Где вы? Отзовитесь!

Сочтя ответом слабый возглас, раздавшийся из-за одной двери, Фокс остановился. Ключ любезно торчал в замке снаружи. Эндрю повернул его, рванул дверь, отскакивая на всякий случай – а вдруг оттуда полезет толпа озверевших слуг дона де Лейва?

За

дверью обнаружился лишь один человек – женщина. Слабо вскрикнув, она отступила, во все глаза уставившись на высокого мужчину со шпагой в руке, разорванном камзоле и лицом, залитым кровью.

– Вы донна Анна де Лейва? – уточнил человек мрачно.

Женщина закивала.

– Отлично. Я Эндрю Фокс, посланник сеньора де Ожерона, надеюсь, вы все-таки получили его письмо.

– Да… – Женщина со страхом глядела в темноту за его спиной. – Но ведь мой муж…

– Он нам больше не помешает.

Мгновенно уяснив смысл его слов, женщина побледнела.

– Он…

– Мадам, шевелитесь! Хотите, чтобы сюда сбежались ваши слуги вместе со всей стражей Гаваны?

– Слугам запретили выходить до утра из своих комнат.

– И то хлеб! Мадам, мадам, побыстрее берите деньги, вещи, драгоценности – вы ведь наверняка все приготовили – и бежим!

– Но я же… в домашнем платье!

Эндрю на мгновение вскинул глаза к небу, моля его о терпении.

– Некогда ждать! У вас будет столько платьев, сколько вы пожелаете, только умоляю – быстрее!

Испанка наконец вышла из ступора – она проворно накинула плащ с капюшоном и подхватила весьма увесистую сумку. Лис предоставил нести вещи женщине, поскольку ему нужны были свободные руки. Еще одна заминка случилась на лестнице: донна Анна остановилась как вкопанная, увидев лежащие поперек ступеней и холла тела убитых.

– Вы же не собираетесь падать в обморок? – осведомился Лис, заглянув ей в лицо. – Отвернитесь к стене, чтобы не смотреть, и спускайтесь!

Он испытывал острое желание дать благородной донне пинка под зад, чтобы та двигалась быстрее. К чему сейчас проявлять ужас или жалость, если все это – закономерный результат их любовной связи с де Ожероном! По счастью, женщина начала двигаться; хоть и осторожно, но без задержек, отвернувшись, прошла мимо тела собственного мужа и тел его преданных слуг.

Фокс придержал ее за плечо на выходе, почувствовав, как донну Анну бьет крупная дрожь, огляделся и вслушался.

– А теперь – бегом!

Эндрю пришлось вновь схватиться за пистолет, когда на освещенную набережную с разных сторон выскользнули проворные тени. Впрочем, тихий свист и приглушенный возглас: «Лис, это мы!» – его успокоили. Он толкнул вновь окаменевшую женщину.

– Вперед, вперед!

Фокс весьма непочтительно подталкивал ее филейную часть, пока донна Анна неловко взбиралась по трапу. Впрочем, протянутые навстречу руки помогли и ей, и Лису – только сейчас он почувствовал, как подкашиваются у него ноги.

– Ну вот, – скорбно сказал боцман. – Я так и знал! Где Лис, там и баба!

Команда столпилась на шканцах, с любопытством рассматривая «сокровище» де Ожерона. А они-то еще гадали, сумеет ли капитан донести его до барка! Никто не подозревал, что у «ценной вещи» окажутся ноги…

– Как все прошло? – спросил Берни.

– Удачно, как видишь… но не совсем… гладко…

– Значит, отплываем?

– Ну что столпились, что глазеем, бездельники! – немедленно рявкнул боцман. – Ставить паруса, поднять якоря!