На качелях XX века
Шрифт:
Но не ясная последовательность изложения и не интересные опыты влекли нас, дураков, на лекции Каблукова. Он славился забавными оговорками вроде, например, того, что вместо фразы «в котором часу начало» произносил «в котором носу чесало», и все это скрипучим голосом, с прокашливанием и забавными остановками для осмысливания сказанного. И мы ждали со всем вниманием таких перлов. Садиться внизу аудитории могли или новички по простоте душевной, или уверенные в себе люди с железной волей, или люди, лишенные чувства юмора. Рано или поздно ожидаемый перл произносился, и мы, согнувшись в три погибели, корчась, опускались за пюпитры.
Иногда перлы были не словесные, а так сказать действием. Помню такой случай: демонстрируется явление Тиндаля — рассеяние луча света коллоидным раствором. В наполненный водой аквариум пускается параллельный пучок света (от вольтовой дуги). Иван Алексеевич, несколько волнуясь, рассказывает суть дела и держит в правом кулаке большую пробирку с канадским бальзамом, которую сейчас вольет в аквариум. Чтобы лучше видеть, просит у ассистента очки: «Дайте же мне же», которые берет обеими руками (в том числе и той, в которой канадский бальзам) за дужки и заправляет их за уши. Пробирка с канадским бальзамом, естественно, принимает
По существу же лекции И.А. Каблукова не давали мне почти ничего: все, о чем он говорил, было мне хорошо знакомо.
Гораздо больше дали мне, несмотря на свою элементарность, занятия по общей химии, которые я проходил под руководством ассистента В.К. Першке. В одной группе со мной были будущие крупные химики и мои добрые друзья Г.А. Разуваев [59] и Д.Н. Курсанов [60] . Анатомию растений читал профессор Крашенинников [61] , а практические занятия с микроскопом вел ассистент Владимир Николаевич Шапошников [62] , впоследствии профессор и академик.
59
Разуваев Григорий Алексеевич (1895–1989) — химик-металлоорганик, академик АН СССР (1966). Основатель (1988) и почетный директор Института металлоорганической химии АН СССР (г. Горький).
60
Курсанов Дмитрий Николаевич (1899–1983) — один из основателей современной физической органической химии, автор научного открытия «Электрофильное ионное гидрирование» (реакция Курсанова-Парнес). Член-корреспондент АН СССР (1953). Организатор (1954) и бессменный руководитель (до 1983) лаборатории механизмов химических реакций ИНЭОС АН СССР.
61
Крашенинников Федор Николаевич (1869–1938) — ботаник. В университете читал курс анатомии и физиологии растений.
62
Шапошников Владимир Николаевич (1884–1968) — советский микробиолог, основатель отечественной технической микробиологии.
Физику читал на первом курсе профессор А.П. Соколов [63] . Происходило это в большой физической аудитории здания физического факультета, где были высокие вращающиеся доски с латинским перечнем axiomata siue leges motus [64] Ньютона над ними и с бюстом самого Ньютона. Хотя Соколов большого научного веса не имел, держался он Зевсом. Ассистировал ему гораздо более знаменитый (в своем деле) Усагин [65] , уже пожилой тогда. Он обеспечивал интересные демонстрации.
63
Соколов Алексей Петрович (1854–1928) — физик. Ученик А.Г. Столетова. Научные труды посвящены вопросам электролиза и радиоактивности Земли.
64
Axiomata siue leges motus (лат.) — аксиомы или законы движения.
65
Усагин Иван Филиппович (1855–1919) — физик, создатель трансформатора, талантливый демонстратор физических опытов.
Проходили мы практикум по физике. Вел его ряд ассистентов, среди них будущий президент Академии наук С.И. Вавилов [66] — молодой, лет 27 брюнет с густым басом, любивший посмеяться, Т.К. Молодый [67] — тоже молодой, интеллигентный бурят, желчный А.С. Предводителев [68] , вяловатый Корчагин и многие другие. Ни студенты, ни приборы не были закреплены за определенным преподавателем, и предложенную задачу можно было сдавать любому. Практикум выполнялся на готовых собранных приборах, и хотя приходилось результаты измерений обсчитывать, оценивать их ошибку, все же практикум скорее носил иллюстративный характер и не увлекал.
66
Вавилов Сергей Иванович (1891–1951) — физик, основатель советской научной школы физической оптики, основоположник исследований люминесценции и нелинейной оптики в СССР. Академик (1932) и президент (1945–1951) АН СССР.
67
Молодый Трофим Кононович (1889–1929) — физик. Занимался общественно-организационной работой, редакторской и издательской деятельностью.
68
Предводителев Александр Саввич (1891–1973) — физик, член-корреспондент АН СССР (1939). Занимался исследованиями процесса горения, распространением волн в жидких и газовых средах и др.
Читался еще курс кристаллографии (профессор Глинка — старый сухонький старичок) [69] , и мы после лекции «вертели кристаллы», склеенные из картона, чтобы научиться определять элементы симметрии и узнавать комбинации форм, чему я тогда хорошо научился больше под руководством служителя Петра — толстого, бритого важного человека в очках, — чем самого Глинки.
После перерыва, вызванного Октябрьской революцией и длившегося не более недели, занятия продолжились. Зимние каникулы я, видимо, провел в Киржаче со своими, а вернувшись в Москву, поселился уже на Бахрушинской даче в семействе Никольских. Занятия
69
Глинка Сергей Федорович (1855–1933) — доктор минералогии и геологии.
Экзамен по химии принимался в большой химической аудитории, где читал Каблуков. За большим лекционным столом были два экзаменатора — сам гномоподобный Каблуков и худой, средних лет, с блестящими за очками глазами В.В. Свентославский [70] , доцент МГУ, министр просвещения Польши при Пилсудском, а позже — ученый с мировым именем и академик ПНР. Мне выпала очередь идти к Каблукову. Экзамен был краток. «Э, сколько весит литр пара хлористого аммония?» — «Вдвое меньше, чем полагалось бы по закону Авогадро — Жерара, так как в парах хлористый аммоний диссоциирует на аммиак и хлороводород». — «Ну». — «Сосчитать?» — «Э, да, это». — «Приблизительно один грамм». — «Вашу зачетную». Подпись Ив. Каблуков. В книжке одного товарища (В.Е. Раковского) я видел и такую: Ивблуков.
70
Свентославский Войцех Вацлавович (1881–1968) — физикохимик, академик АН ПНР (1952). В 1910–1918 гг. работал в Московском университете.
Экзамен по физике. Большая физическая аудитория. За лекционным столом маленький, но зевсообразный Соколов бросает через весь стол линейку, что-то гневно демонстрируя предыдущему студенту. Спрашивает его, какую он думает выбрать специальность, и с апломбом заявляет, что физика из него не выйдет, что физиком может быть не всякий. Не помню, что я отвечал, но получил в зачетную книжку тоже «в. у.» [71] .
При сдаче экзамена по кристаллографии были свои обычаи. Надо было в день экзамена пораньше прийти в аудиторию, куда Петр выносит за мзду — 3 руб. с носа — именно те модели кристаллов, которые будут фигурировать на экзамене. Это всего штук 20–30, и их можно подучить с помощью того же Петра. Я с моим новым другом Алексеем Язвицким пришел слишком рано, все было заперто, и нам пришлось отправиться в Александровский сад напротив МГУ и в беседке ждать открытия дверей, что произошло в 8 часов. Мы повертели модели, и примерно через час Язвицкий получил гарантированное «в. у». Я безукоризненно разобрал кристалл, но запутался на втором вопросе по оптической кристаллографии и получил «у.» [72] .
71
«Весьма удовлетворительно».
72
«Удовлетворительно».
Что касается математики, к которой я, в отличие от кристаллографии, относился серьезно, выяснилось, что я не успел подготовиться к ней добросовестно. Сдавать же «на ура» я не хотел. В математике особенно проявлялось мое свойство «утупляться» (как это называл папа). Если я не понял чего-то, то органически не мог двигаться дальше. Такие непонятные пунктики встретились мне и в интегральном исчислении (криволинейный интеграл), и еще кое в чем. Чем дальше шел я в этот лес, тем больше было дров. Встретились детерминанты — надо было пройти детерминанты и матрицы. Рекомендован был учебник Власова [73] , но пришлось выйти за его рамки, и, помнится, с большим трудом я дополнительно одолевал курс Чезаро [74] . Так что сдача математики была отложена года на два.
73
Власов А.К. Курс высшей математики. М., 1914. Т. 1–2.
74
Чезаро Эрнесто (итальянский математик, 1859–1906). «Элементарный учебникъ алгебраическаго анализа и исчисленія безконечно малыхъ».
К счастью, предметная система не указывала порядка и сроков сдачи определенных предметов. Для перехода на следующий курс необходим был некоторый минимум, да и самый переход этот был в известной мере условен. Просто для окончания университета нужно было получить определенные для каждой специальности зачеты по практикумам и сдать определенные экзамены. Для студентов физико-математического факультета нормальный срок обучения был 4 года, в которые все это можно было успеть сделать.
Где я провел лето 1918 г., с уверенностью не помню. Скорее всего, в Киржаче. Папа, бывший с начала этого года безработным, летом получил предложение занять должность директора коммерческого училища в Щелкове под Москвой. Предложение это было подготовлено в Наркомпросе Николаем Сергеевичем Моргуновым [75] — мужем тети Наташи [76] , который «окунулся в профсоюзную деятельность» и имел какое-то отношение к Наркомпросу. И вот папа один отправился в Щелково, где первое время жил в школьном здании и сам себя обслуживал. Я приезжал из Москвы навестить его, мы разводили примус и готовили изобретенное им кушанье — «смешанные овощи», которое я и до сих пор люблю. Это сваренные вместе целиком свекла, морковь, картошка и репа, нарезанные и чуть смазанные маслом (если масло есть, то и большая порция отнюдь не испортит кушанье).
75
Моргунов Николай Сергеевич (1882–1948) — художник, искусствовед, научный сотрудник Третьяковской галереи.
76
Тетя Наташа — Н.Д. Рудницкая-Моргунова, младшая сестра матери A.Н. Несмеянова.