На Калиновом мосту над рекой Смородинкой
Шрифт:
Перед дверями, ведущими в подвал, мы оказались как-то совсем неожиданно. Свернули за очередной угол, спустились еще немного вниз по широким каменным ступеням и вот уже стоим перед толстыми деревянными створками, обитыми железом.
Лаборатория Влада оказалась необычной. Она состояла из трех комнат. Первая была явно «соларской» с привычным моему взгляду очагом, набором склянок, котлов и высоким шкафом со всевозможными жидкостями и порошками. Там же находился большой стол, буквально заваленный бумагами и свитками с какими-то графиками и формулами.
Лаборатория мне понравилась. Заметив это, Влад разрешил рассмотреть некоторые образцы снадобий, хранящихся в инкубаторе, шкафчик с травами, показал журналы с формулами.
– Владислав Бессмертный? – удивилась я, прочитав подпись в одном из таких документов. – Это ты?
– Да.
– Это твоя земная фамилия? Почему она такая чудная?
– Земля сама выбрала мне ее, - пожал плечами Влад. – А я с ней согласился.
Ах, да, еще одна особенность того, как чужая реальность относится к пришельцам. Мы, маги Солары, можем предстать перед обычными людьми любого из миров в том обличье, в каком захотим. Но прозвища нам реальность выбирает сама, исходя из того, кто мы такие. Словно пытается подсказать своим детям, что мы чужаки. Конечно, приложив некоторые усилия, имя можно переделать, только смысла в этом обычно нет – местные жители очень редко понимают кто мы на самом деле.
– Так ты что же, можешь жить вечно? – заинтересовалась я.
– Нет, - улыбнулся Влад. – Вечно не могу. Могу очень долго, много столетий. Если, конечно, раньше не сломаю себе где-нибудь шею. А у вас с сестрой какая на Земле фамилия?
– Берендеевы мы. Постой-ка! Ты знаешь, что у меня есть сестра?
Влад посмотрел на меня, как на маленького ребенка.
– Василиса, на Соларе все знают, что у Варвары-привратницы две дочери. И я не исключение.
– А ты видел мою сестру?
– Да, один раз. На ярмарке в Славоградике.
Какая прелесть. Я, значит, изворачивалась, прятала Елену, а нас, оказывается, не только вместе видели, но и опознали.
– Она у вас носительница рецессивных генов?
– Да, магии у Елены нет. Зато она сказочная красавица.
– Не знаю, - пожал плечами Влад. – Девушка, как девушка. Ничего особенного.
… В лаборатории оказалось очень интересно, и мужу пришлось уводить меня из подвала практически силой, аргументируя, что уже давно пора обедать.
Едва мы вышли на первый этаж замка, как у меня перехватило дыхание, и закружилась голова, совсем как утром, сразу после пробуждения.
– Мы находимся очень высоко, - объяснил мне Влад после того, как я пожаловалась на самочувствие. – Воздух здесь разряжен, и время от времени может появляться недомогание. Организму нужно время, чтобы привыкнуть. Не беспокойся, скоро все пройдет.
Он оказался прав, уже через пару
– Хочу тебе кое-что показать, - сказал мой воздушник, после того, как мы встали из-за стола.
– Идти далеко? – лениво поинтересовалась я.
– Нет, это рядом, - улыбнулся Влад.
Он снова за руку вывел меня из столовой и повел вперед по коридору. Два поворота, и мы оказались в широкой галерее, на стенах которой висели портреты в массивных позолоченных рамах.
– Это члены моей семьи, - объяснил муж. – Деды, прадеды, прапрадеды. И бабушки с прабабушками. Это одна из традиций моего рода – украшать галерею изображением себя и своего супруга. Скоро здесь появятся и наши с тобой портреты.
Пока он говорил, я внимательно рассматривали лица людей на старинных картинах. Все они были светловолосы и светлоглазы, и в чертах лица у них было неуловимое сходство.
– Все твои родные – маги воздуха? – спросила я.
– Да.
– Чистокровные?
– Да. В моем роду никогда не было ни драков, ни ундов, ни берендеев. До вчерашнего дня.
Он привлек меня в себе и ласково чмокнул в висок. Я прижалась к нему сильнее, и вдруг мой взгляд остановился на двух картинах, висевших рядом.
На них были изображены мужчина и женщина, по всей видимости, муж и жена. Художник написал эти портреты так, что взгляды супругов были направлены не на зрителя, а чуть в сторону. При этом создавалось впечатление, что они глядят исключительно друг на друга. Во взгляде каждого из них была такая нежность, такое обожание, что у меня по коже побежали мурашки.
Мужчина был высок и худощав, черты его лица - правильными и резкими, а поза выражала решимость и этакую готовность к действию. Мне подумалось, что этот человек, должно быть, всю свою жизнь провел в постоянном движении. И только любовь к супруге заставляла его немного сбавлять обороты в вечном беге и вечной спешке.
Его жена, к слову, была совсем другой. Невысокая и нежная, она создавала впечатление тихого домашнего человека. Рядом с ней, наверное, становилось очень спокойно и уютно. У нее были длинные прямые волосы и такие знакомые, тонкие красиво очерченные губы…
– Это твои родители? – спросила я у мужа.
Он молча кивнул.
Пару минут мы в тишине рассматривали портреты Лавра и его жены.
Я отметила, что черты лица мой воздушника взял от матери, а вот худощавая подтянутая фигура и осанка у него явно от отца.
– Я их почти не помню, - вдруг произнес Влад. – Иногда, правда, в памяти всплывают отдельные картины из детства с их участием. Как я купаюсь в реке, а меня держат сильные мужские руки. Или как я глажу по голове большую лохматую собаку, а потом вдруг вижу испуганные мамины глаза…
– А я своего отца никогда вживую не видела, - тихо сказала я. – Только портрет. Один раз.
– А он вообще знает, что у него есть дочери?
– Нет, - усмехнулась я. – Откуда? Ему никто об этом не рассказывал.