На корабле полдень
Шрифт:
– Богатая программа, – усмехнулся Дофинов.
– Да, кстати. Вы, товарищ Дофинов, остаетесь за старшего, – припечатал я. – И последнее: если по нам откроют огонь, бейте в ответ только по нашему целеуказанию. Не применяйте ничего мощнее, чем "Стилеты" на четверти мощности.
Лифт "Орлана" опустил мое кресло на землю и я покинул его, запоздало жалея о том, что не успел в лихорадке ночного боя с бишопами облачиться в летный скафандр (тот остался лежать в стыковочном шлюзе истребителя).
Пару
Вдруг Лобановский, страдавший не иначе как дальнозоркостью, воскликнул:
– Вон там, глядите! Кто-то едет! И быстро!
И впрямь, ехали. Как давеча возле "Френдшип Интерстеллар Девелопмент". Они как сговорились все!
По дамбе, рассекавшей эсмеральдитовое озеро на две неравных по величине части, несся массивный мобиль на широких колесах.
Крыши у мобиля не было, поэтому пассажиров можно было легко разглядеть.
Немолодой мужик в зеленой бандане – за рулем. Рядом с ним – некто лысый, как колено. Про таких говорят "в теле".
И третий, с постриженной клином бородой и буйной черной шевелюрой – на заднем сидении.
– Они едут к нам? – Спросил Лобановский.
– А к кому же еще? – Пожал плечами я.
На расстоянии шагов в пятьдесят мобиль встал, как будто вдруг застеснялся.
Лысый мужчина с внушающим доверие животом грузно крякнул, сошел на землю и зашагал в нашем направлении.
Что важно, ни здоровяк, ни двое его спутников не были вооружены.
(Может они и имели при себе пистолеты. Но никаких стволов на нас не наставляли. Что, конечно, делало им честь.)
Лысый гражданин имел возраст за сорок, сильное, несмотря на тучность, тело, и розовое, гладко выбритое лицо с живыми, немного навыкате голубыми глазами под карнизами кустистых, уже с седыми волосками, бровей.
– Утро доброе, – сказал он доброжелательно. На русском языке, без акцента.
Этот голос – насыщенный, глубокий, мужественный – я, как ни странно, узнал сразу!
Да, мы уже с его обладателем встречались... Правда, общение наше протекало в весьма неожиданных, я бы даже сказал стрессовых обстоятельствах. Тогда он показался мне молодым... Впрочем, разглядеть его толком было невозможно... Сейчас, при солнечном свете, я видел, что он отнюдь не молод...
Но всё таки – сомнений не было! – передо мной стоял...
– Сержант?! – Я оторопел.
Рванула в мозгу картинка-воспоминание: полутьма, густой холодный ливень, вода, похожая на желе, вода аномальной реки, и сильные, прокачанные эспандером пальцы, которые тянут меня на борт катамарана.
Вокруг стреляют, кричат от боли, сквернословят на фарси...
А он достает нож и собирается меня зарезать, приняв за офицера клонской разведки...
Да
И вот, заглянув в свое сердце, я понял, что не держу на него зла. На всех держать – души не хватит.
Я уверенно пожал Сержанту руку.
Да-да, ту самую, с прокачанными пальцами. Прикосновения людей меняются еще меньше, чем сами люди.
Глава 10. Судьба человека
Август, 2622 г.
Лиловая Башня
Планета Глагол, система Шиватир
Я сидел на диване и разглядывал потолок, на который декоратор не пожалел позолоты, лазури и барельефов.
Теперь я и трое моих орлов из эскадрильи И-02 находились в Лиловой Башне. Дофинова и Пака я попросил пока оставаться в воздухе. На всякий случай.
Не знаю, чем угощали Цапко, Лобановского и Княжина (вафлями? ничем?), но меня потчевали сладковатым травяным чаем, в котором плавали лепестки неведомых цветов. А еще... российскими конфетами "Трюфель"! Старыми, подсохшими, но сохранившими некую ностальгическую прелесть.
На разговоре тет-а-тет настояла принимающая сторона. То есть Сержант.
Раскусывая третий по счету трюфель, я искоса глядел в широкую спину Сержанта, обтянутую черной армейской курткой с вместительными карманами на груди. Я ожидал, пока тот окончит отдавать указания через терминал, и вернется к нашей беседе.
Сержант оказался на удивление открытым человеком и уже успел поведать мне основные вехи своей биографии.
Да, он был самым настоящим сержантом, хотя и не простым – а госбезопасности.
И в далеком 2619 году он... попал на Глагол.
Вы можете себе представить, а? Все мы, не исключая даже академика Двинского и покойного спецуполномоченного Индрика (вроде как допущенного к самым жгучим тайнам государства), были уверены, что никто во всей России до 2622 года про Глагол не знал!
Но вот, оказывается, за три года до этого на Глаголе побывал Сержант! В миру – Борис Борисович Шеницын.
* * *
2619 год.
Между Конкордией и Объединенными Нациями – мир и дружба. Период особенно плодотворного и легкомысленного сосуществования двух систем, злые языки называли его грубоватым "сосу-сосу".
Конкордия и Объединенные Нации вместе осваивают дальнее Внеземелье. Репортажи про трудности, неизбежные потери и жертвенную взаимовыручку по каждому каналу визора.
Конкордия и Объединенные Нации объявили десятилетия борьбы с вирусными заболеваниями. Тысяча биотехнологов из Конкордии едут в Объединенные Нации. Тысяча наших – к ним.