На корабле утро
Шрифт:
«Что же это творится? И при чем здесь Береника?» – встревожился Комлев. Ему, прослужившему в Главдальразведке больше десяти лет, не нужно было лезть за справкой в планшет, чтобы узнать, что такое Береника. Но с кем можно на Беренике воевать? И главное – за что?
– Погодите, золотой мой, – прервал Базеева Поведнов, – не так быстро. Вы получили раскладку по числу и типам боеготовых флуггеров, которыми располагает Первый Ударный флот? Интересуют, разумеется, «Дюрандали» и «Громобои».
Базеев зашуршал бумагами. Наконец выудил нужную.
– Так точно, есть раскладка. Общее число истребителей – четыреста тридцать два. Из них «Дюрандалей» ровно сто. «Громобоев» – шестьдесят четыре. Легко видеть, два полностью укомплектованных авиаполка.
– Очень плохо. Благодарю, – кивнул Поведнов. – Можете продолжать.
– Итак, что касается плановых рейсов звездолетов, базирующихся на Тэрте, Урмии и Глаголе, то по-прежнему с ними нет никакой ясности. Ни один из кораблей, ожидавшихся после 15.00 14 августа, в плановых дельта-зонах не появился. Что с ними произошло – погибли или не вылетели, мы достоверно судить не можем. За время моего дежурства новой информации не поступило… Ну и по отделу. Из Софрино прибыл запрошенный капитан второго ранга Комлев.
Комлев приподнялся и кивнул.
– С ним вернулись Чичин и Волохаев. Прибывшие ранее инженеры из Технограда во главе с академиком инженер-контр-адмиралом Рюховым-Шацким сегодня в 8.30 утра приступили к работе.
Доклад Базеева будоражил и горячил кровь.
В это мгновение Комлев наконец понял, не умом понял, но сразу всем своим существом, что скучная, размеренная полоса его жизни, связанная с вялыми штабными буднями Софрино, наконец-то закончилась. И началась новая, ни на что прежнее не похожая. Слова, которые он слышал, будили в Комлеве того, старинного Володьку, от родства с которым он вчера открещивался при Любаве и о самом существовании которого он успел почти забыть. Того Комлева, для которого «неизведанное» было не просто понятием, но территорией, на которую нужно непременно забраться, а «опасность» не тем, чего следует бояться и избегать, а манящим путеводным огнем, указующим путь к сверхчеловеческому.
– Спасибо, можете садиться! – благосклонно бросил Поведнов Базееву. Тот послушно сел и немедля присосался к чашке с остывшим какао.
– Есть такое предложение. – Каперанг обвел присутствующих лукавым взглядом. – Вот прибыл к нам товарищ Комлев… Он пока ничего не знает о сути возникших проблем. Знаком только с диспозицией в системе Макран на первую половину августа. Только что он набрался обрывочных данных из доклада Базеева… Давайте предоставим товарищу Комлеву возможность задать нам вопросы, которые наверняка возникли у него во время доклада… А те, кто будет хорошо отвечать на вопросы товарища Комлева, получат возможность узнать наконец, зачем же мы пригласили в отдел «Периэксон» этого компетентного товарища…
Кровь прилила к вискам. Комлеву вдруг стало жарко, как всегда бывало, когда он понимал, что очутился в центре внимания.
Он ожидал от Поведнова чего угодно, но только не столь стремительного обращения к его скромной персоне!
– Благодарю за оказанное мне доверие… – медленно произнес Комлев, судорожно формулируя первый вопрос. – Ну так… Насколько я понял, нет Х-связи с двумя конкордианскими системами – Макран и Шиватир. Наши проблемы локализуются только этими двумя системами или есть другие?
– Если можно, на этот вопрос отвечу я, – поднял два пальца невысокий сухощавый офицер с лицом потомственного зануды, сидевший прямо напротив Комлева.
– Не возражаю, товарищ Зуев, – разрешил Поведнов. – И впредь прошу отвечать сразу, не спрашивая у меня позволений.
– Есть перебои в Х-связи с системой Ригер, но это дело привычное, и, главное, Х-переходы в систему Ригер и обратно происходят штатно. А вот системы Макран и Шиватир для Х-переходов стали недоступны.
– Благодарю. Тогда второй вопрос, – попросил Комлев. – Было сказано, что плановые звездолеты в последние трое суток из этих систем не прибывали… А что с теми кораблями, которые направлялись, допустим, на Тэрту пятнадцатого или шестнадцатого августа?
Снова вызвался Зуев:
– Мы располагаем в общей сложности тремя прецедентами. Их так мало, поскольку после третьего все полеты в системы Макран и Шиватир были запрещены. Первый прецедент: универсальный транспорт снабжения «Генерал Селезнев» при попытке достичь Тэрты Х-переходом с рейда планеты Урсула был выброшен из Х-матрицы на гигантском расстоянии – 520 парсеков от плановой точки выхода. На корабле имелись различные повреждения приборов и оборудования, но, к счастью, Х-передатчик работал. Транспорт отправил сигнал бедствия, который был принят в системе Вайу. В общем, спасли и экипаж, и судно. Второй прецедент куда трагичнее. Эскадренный тральщик «Защитник» отправился к планете Глагол… Это было четырнадцатого августа… Летел он из системы Каллиопа. В Х-матрицу вошел штатно. Больше мы о нем ничего не знаем…
Зуев умолк. Комлев тоже молчал. А что тут говорить? Если ребята на тральщике живы – хорошо. Если нет – плохо. Но в русском флоте, как известно, без тел не хоронят. Экипаж тральщика пока считается «без вести пропавшим». Вплоть до выяснения, как говорится.
– Но есть и третий прецедент, – наконец промолвил Зуев. – По запросу эскадр-капитана Трифонова от 13 августа, в конце суток 15 августа к Тэрте отправился легкий авианосец «Иван Кожедуб». Рейс он совершал как авиатранспорт, имея на борту семьдесят флуггеров для возмещения потерь, понесенных в боях с эскадрой «Сефид». Авианосец летел из системы Вахишт. Обращаю ваше внимание на то, что из всех трех случаев дальность Х-перехода здесь была наименьшей. Легкий авианосец в расчетную дельта-зону снова же не попал. Но оказался от системы Макран, можно сказать, на расстоянии вытянутой руки – в двух световых месяцах! При этом никаких существенных повреждений на корабле не обнаружилось!
– Ну хоть что-то… – неопределенно развел руками Комлев.
– Но слушайте дальше! – Зуев явно увлекся, даже впалые его щеки надулись. – Находясь в состоянии аффекта, командир корабля кавторанг Ручейко совершил серьезный должностной проступок. Не доложив командным инстанциям о летном происшествии, он предпринял вторую попытку достичь системы Макран Х-переходом…
– Выпимши был, что ли? – предположил с места ксенобиолог Свеклищев.
– Да вы соображаете, что говорите? – взвился Зуев. – Даже если он и выпил за обедом, то не мог же он забыть о пилюлях детоксина! Это все-таки военный флот, а не таиландская здравница!
На лицах некоторых промелькнули понимающие улыбочки – очевидно, о таиландских здравницах многие знали не понаслышке.
– Так вот, – отяжелевшим голосом продолжил Зуев, – повторный Х-переход тоже не удался. Однако на этот раз «Кожедуб» выбросило еще ближе к системе Макран! «Кожедуб» оказался в четырех световых днях от Тэрты! Правда, на корабле вышел из строя силовой эмулятор. Но в целом авианосец сохранил боеспособность. Вот тут уже Ручейко образумился и сообщил командованию о своих, так сказать, похождениях…