На край света. Трилогия
Шрифт:
— Это что — оскорбление?
— Как похоже на вас, Тальбот! Возражать будете, когда заимеете такие же руки.
Он выставил перед собой воспаленные, окровавленные ладони.
— Воду откачивал. Он забрал моих солдат, даже не спросив разрешения! Сказал только: «Некому качать».
— Лейтенант Саммерс?
— Он самый, дружок ваш, чертов лейтенант Саммерс…
— Возьмите ваши слова обратно!
— Господа!
— Вы мне надоели, Олдмедоу! И ответите за такие речи!
— Что мне за радость стреляться с вами, Тальбот, если море все равно нас прикончит? А Саммерсу
Он повалился на столешницу. Боулс вскочил и бросился к нему, но Олдмедоу прохрипел:
— Оставьте меня, черт вас дери!
Он с трудом встал на ноги и поволокся в каюту. Боулс, качаясь вверх-вниз, вернулся к своему месту и упал на скамью от очередного рывка. Мы застыли в молчании.
Позже я оставил Боулса, сходил по нужде и уселся рядом с гудящим тросом, с помощью которого спускали в море бурдюки с маслом. Несмотря на улиточный след и прочее, казалось, мы плывем под водой, а не по ней. Промокнув от брызг, я вернулся в салон, но Боулса там уже не было. Едва я занял свое место, как появился Пайк. Мелкий и невзрачный, он, может быть, и терялся в обществе, зато та же самая миниатюрность определенно помогала ему избежать увечий во время шторма. Сейчас, к примеру, он то ли проехал по нетвердой палубе, то ли пролетел над нею и приземлился на скамью, точно птица на шесток — бледный, но вроде бы трезвый.
— Добрый день, Эдмунд. Шторм просто ужасный.
— Того и гляди сдует, мистер Пайк.
— Мы же договорились — Ричард.
— О Боже! Сперва Боулс, потом Олдмедоу, теперь вы! Ладно, Ричард так Ричард.
— Как-то оно поприятнее, не находите, Эдмунд?
— Нет, не нахожу.
— Как-то подружелюбнее.
— О Гос… Как ваши домочадцы, Ричард?
— Мы с миссис Пайк — возможно, вы слышали, Эдмунд, — несколько повздорили. Это случается в каждом доме — когда люди долго вместе, Эдмунд, они, знаете ли…
— Сомневаюсь.
— Вы же не женаты, верно?
— И что, черт побери?
— Женатый бы понял. С тех пор как мистер и миссис Ист начали помогать миссис Пайк, девочкам, нет сомнений, стало получше.
— Хоть у кого-то хорошие новости.
— Да-да. Знаете, некоторое время назад, когда тралом оторвало часть киля…
— Вы изъясняетесь как заправский моряк, мистер Пайк.
— …я был почти уверен, что они умирают. Но как только мы последовали совету мистера Бене…
— Опять Бене!
— Он предположил, что от бесконечной качки девочек подкосила морская болезнь. Сказал, что тем же самым страдал адмирал Нельсон.
— Не может быть!
— Оказывается, Нельсон спал не в койке на козлах, а в свободно болтавшемся гамаке — так качку легче переносить. Бене предложил…
Я вскочил на ноги. Меня мотнуло в сторону.
— Но это же я придумал!
— …чтобы мы повесили для них гамаки, тогда качка станет ощущаться не так остро и даже превратится в подобие игры…
— Моя мысль!
— Да какая разница, чья мысль, Эдмунд? Главное, что она помогла! Им стало гораздо лучше.
— Я приходил к вам — постучал в дверь, заглянул в каюту.
— Как я уже сказал, Эдмунд, не важно, кто это придумал. Детям лучше — и это главное!
— Нет, я придушу эту женщину!
— Кого?!
— Из-за его золотистых волос и девичьего румянца… Чтоб мне после смерти в аду гореть!
— Эдмунд, Эдмунд!
Я тяжело уселся на скамью. В плаще было жарко, я чертыхнулся и рывком расстегнул его. Меня трясло от гнева.
— Она начала унижать меня с первой же минуты знакомства!
— Почему вы так сердитесь? Им лучше!
— Я рад за них, Пайк…
— Ричард.
— Ричард. Очень рад. Вашим девочкам лучше, и это главное. А я…
— Миссис Ист нам очень помогает: поет им, учит с ними песенки. Фиби, по-моему, не очень музыкальна, а вот Арабелла распевает, как соловей. У меня и у самого неплохой голос.
— Хотелось бы верить.
— Вы как-то странно выражаетесь, Эдмунд. Выпили лишнего?
Судя по всему, он продолжал говорить, но я уже ничего не слышал. Тихого, незаметного Пайка легко было не слушать. Когда я пришел в себя, в салоне никого не было.
— Бейтс! Где, дьявол вас разбери, мой бренди?!
— Вот он, сэр. Пришлось просить у Веббера, сэр. Запасы подходят к концу, сэр.
— Еще.
— Сэр!
Я протянул ему стакан, и он послушно забрал его.
Так все и началось: момент, которого я до сих пор стыжусь и долго еще буду стыдиться. Ярость порождала новую волну ярости. Во всем, разумеется, виновата миссис Преттимен, но Бене! — как запросто он украл мою идею! Вот его она почему-то не выгнала и послушно сделала так, как сказал он! А не я! «Ни слова, мистер Тальбот! Закройте дверь!» Да все они сговорились…
Потом я стоял в темном коридоре, вода под ногами переливалась из угла в угол, ударяя в двери и переборки. Я твердо решил всем отомстить — но где же Бене? Неуклюже выбравшись на палубу, где дрожали под ветром промокшие черные леера, я бросился искать его, и тут же, словно по велению судьбы, он явился сам, вылез откуда-то — не иначе как был занят починкой фок-мачты. Лейтенант меня не заметил — он сорвал шляпу и тряхнул золотистой шевелюрой, откровенно радуясь, что выбрался наружу из духоты, царившей на нижних палубах. Едва я собрался к нему обратиться, он проскочил мимо, точно меня и не было! Я упрямо последовал за ним в коридор. Бене усердно изучал капитанские правила, покачиваясь в такт движениям палубы. Морская вода заливала его сапоги.
— Вы еще не заучили правил наизусть, мистер Бене? Лучше бы занялись делом — вольно вам чужие идеи заимствовать, судно на куски разламывать, дыры в днище мачтой протыкать!
Бене поглядел на меня сверху вниз — как в переносном, так и в прямом смысле, потому что я почти висел, уцепившись за поручень напротив своей каюты.
— Пара-другая дыр, Тальбот, не причинит судну особого вреда. Вытащите из шлюпки затычку, воткните туда нож и, если шлюпка идет ходко, лишняя вода просто выльется наружу.