На краю Принцесс-парка
Шрифт:
Два дня спустя к ним зашел позаимствовать немного молока сосед с нижнего этажа по имени Джейсон Райт. Джейсон называл себя скульптором, хотя то, что он делал, мало походило на традиционные скульптуры: посредством сварки он соединял куски металла, и иногда у него выходили довольно впечатляющие вещи. Дэйзи несколько раз видела его за работой: занимаясь сваркой, Джейсон нередко оставлял дверь открытой, и ужасный запах распространялся по всему зданию, раздражая соседей.
– Мне хватит и полчашки, – сказал он с порога Дэйзи. – До смерти хочется кофе, а черный я не люблю… О, это твоя картина? Ты не против, если
– Заходи.
С людьми, которые, как и она, принадлежали к миру искусства, Дэйзи всегда держалась раскованно: она знала, что ее работы интересуют их намного больше, чем ее внешность.
– Сделать тебе кофе? – спросила она. – С молоком, ясное дело. Я как раз готовлю: с минуты на минуту должен прийти мой муж.
Она знала, что Клинт и Джейсон не были знакомы.
– Дэйзи, ты настоящий друг!
Джейсон зашел в комнату и подошел к мольберту. Это был великолепно сложенный молодой человек, из-за смуглой кожи напоминавший цыгана. У него были широкие плечи и мускулистые руки, которыми он явно гордился: всегда, даже в холодное время года, Джейсон носил футболки-безрукавки. Сегодня он был одет во все черное, его крепкие ноги обтягивали кожаные брюки. Дэйзи невольно залюбовалась игрой его мышц при ходьбе и решила, что когда-нибудь запечатлеет Джейсона на картине.
– Любопытно, – сказал он, разглядывая полотно, к работе над которым Дэйзи приступила лишь несколько дней назад. – И что это будет?
– Утроба, – объяснила Дэйзи. – Дом, в котором прошло мое детство, напоминает мне материнскую утробу. Не могу сказать, что я была очень счастлива, но зато там было абсолютно безопасно: до меня не могло добраться никакое зло. Внешний мир был где-то далеко и никак на нас не влиял. Все мировые трагедии и войны, казалось, происходили где-то на другой планете. Наш дом был теплым и уютным, и там всегда было полно народу. Это единственное место на земле, где я когда-либо буду чувствовать себя защищенной, и я всегда вспоминаю о нем с ностальгией.
Внезапно Дэйзи почувствовала, что к ее горлу подступили слезы.
– Ух ты! – искренне восхитился Джейсон. – Ты училась в школе искусств?
– Нет. Я рисую не ради славы или денег, а для себя. Я вижу мир именно так, и мне не хочется, чтобы кто-то пытался меня переучивать.
– А что ты делаешь со своими картинами потом?
– Вон они. – Дэйзи указала на стопку холстов на гардеробе.
– Можно мне и их посмотреть?
– Конечно, – ответила девушка, взяв стул.
Но Джейсон уже протянул руку к холстам:
– Я достану и так. Не беспокойся, я буду осторожен.
В этот момент вошел Клинт.
– А вот и мой муж, – сказала Дэйзи. – Клинт, это Джейсон, он живет этажом ниже. Он скульптор.
– Привет, – тихо проговорил Клинт.
Взгляды парней встретились. На несколько секунд повисла странная тишина. Дэйзи хотела было нарушить ее какой-нибудь подобающей случаю фразой, но заметила, что Джейсон смотрит на ее мужа с неприкрытым восхищением в темных глазах. Она перевела взгляд на Клинта и похолодела, увидев, что в его глазах светится то же выражение.
Молодых людей потянуло друг к другу с первого взгляда. Самые ужасные подозрения Дэйзи становились реальностью у нее на глазах.
Джейсон ушел, так и не захватив с собой молока,
Когда от Тео Грегори пришел контракт, Клинт тут же его подписал, вложил в конверт и сказал, что завтра с утра первым делом отправит письмо.
– Чтобы приступить к работе с первого октября, надо будет побыстрее уладить все здесь: мы обязаны за месяц предупредить менеджера о том, что съезжаем. – Клинт обвел взглядом убогую комнату. – Не могу сказать, что я буду скучать по этим мрачным стенам. Правда, мы не сможем приехать на свадьбу Мойры – тебя это сильно расстроит?
– С менеджером можно и подождать, – тихо ответила Дэйзи. – И я в любом случае поеду на свадьбу Мойры – я обещала быть подружкой невесты, а свои обещания я стараюсь выполнять. – Она помолчала. – И еще одно, Клинт. Я не поеду с тобой в Америку – будет лучше, если я останусь здесь.
– Что-что? – изумленно переспросил Клинт. – Дэйзи, ты о чем, черт возьми?
– Ты меня хорошо слышал: я не поеду с тобой.
– Но ты нужна мне, понимаешь?! – с отчаянием в голосе воскликнул молодой человек. По его лицу разлилась мертвенная бледность, и было похоже, что его сейчас стошнит. – Если ты не хочешь ехать, я тоже никуда не поеду. Я сейчас же разорву этот контракт.
– И зачем я тебе нужна? В качестве щита, за которым можно скрывать от людей истину? – с горечью спросила Дэйзи, которой лишь в этот момент пришло в голову, насколько эгоистично вел себя ее «муж». Он обратил ее любовь себе на пользу, прикрывался ею, рассчитывая, что она всю жизнь будет жить во лжи, создавая видимость брака и забыв о своем желании иметь детей.
У Клинта затряслись руки.
– Щита? Дэйзи, о чем ты говоришь? – пробормотал он.
– Да все ты понимаешь, не притворяйся! – воскликнула девушка. – Думаю, всем будет лучше, если ты поедешь в Америку, найдешь там себя, признаешься самому себе, кто ты такой на самом деле…
Клинт без сил опустился на стул. Казалось, он у нее на глазах уменьшается в размерах.
– И кто же я? – спросил он.
– Здесь абсолютно нечего стыдиться, – ответила Дэйзи, чувствуя себя мудрой, спокойной и рассудительной. – Я всегда буду гордиться тем, что являюсь твоим другом, – но ты мне не муж, Клинт! Я совершила ошибку, когда вышла за тебя. Наверное, ты думал, что я, такая серая и некрасивая, никогда не найду себе другого мужа, что я удовольствуюсь браком с мужчиной, который не хочет спать со мной, целовать меня по-настоящему, делать все то, что полагается делать настоящему мужу!
– О Боже!
Голова Клинта упала на грудь. Некоторое время они оба молчали, слышался лишь не прекращающийся даже ночью шум машин за окном. Затем Клинт с усилием поднялся, подошел к Дэйзи и, опустившись на колени перед ее стулом, положил голову ей на ноги:
– Дэйзи, ты самая лучшая девушка на свете! Я искренне хотел жениться на тебе, и я люблю тебя, понимаешь?
– Но это не та любовь, которой любят женщину. Бедный ты, бедный… – Дэйзи положила руку мужу на затылок и погладила его. – Я бы очень хотела, чтобы ты любил меня по-настоящему, ведь я люблю тебя больше всех на свете.