На краю сознания
Шрифт:
Я перебирал в памяти все способы выпутаться из веревок, о которых читал в книгах или видел в приключенческих фильмах. Надо было вдохнуть поглубже, когда он меня связывал, и тогда я сейчас мог бы выдохнуть и освободиться! Нет, уже поздно. А еще у героя может иногда оказаться в рукаве нож, с помощью которого он незаметно разрезает веревку и выбирается… Вдруг я почувствовал что-то у меня в рукаве. Нож? Действительно, нож! Аккуратное движение – и он сполз ко мне в ладонь. И тут меня осенило.
Здесь каждый и путешественник, и творец. Я – человек. Я – реал. И я – такой же творец, как и Даниэль. Это твой мир? Нет, Аллен. Это НАШ мир!
И в ту же секунду веревки рассыпались в пыль, а я оказался на полу прямо перед маньяком.
– О, а он быстро учится! – Аллен словно улыбнулся невидимому зрителю. Что-то вспыхнуло, подобно удару молнии, и в его руках появился старинный меч, и Даниэль бросился в атаку.
Отбив первый удар я понял, что в моей руке большой круглый щит. Кажется, я опять вспомнил какой-то фильм? Град ударов посыпался на меня. Я успевал их парировать, но противник теснил меня в угол комнаты. Бросив взгляд назад, я увидел за спиной железную деву. Ее створки медленно открывались, и я понял план Аллена. Вложив в удар всю силу, я оттолкнул Даниэля щитом, представляя, как он упадёт и уронит меч. И он упал. Через секунду его оружие было уже в моей руке. Даниэль пытался подняться, но я бросился на него, прижал его к полу всем своим весом и приставил меч к его горлу. Краем глаза я увидел испуганную девочку, которая наблюдала за нашим боем, прячась под столом.
– Отлично, я сдаюсь! Давай, убей меня! – Даниэль рассмеялся мне в лицо. – Мы оба знаем, что в нейронете мы не можем причинить друг другу вред. Мы ведь реалы, Николас.
– Я победил, ты сдался! – прошептал я. – Отпусти нас с Энн. Я хочу покинуть корабль. И эта девочка пойдет со мной.
– Да конечно, забирай этого придумка и уходи! Я сегодня же создам ещё одну, но твоя совесть успокоится, верно?
Я понимал, что он прав. Но мне хотелось остановить его раз и навсегда. И я уже понял, как пользоваться нейронетом. Достаточно просто представить. Стены комнаты пыток рухнули, клетки попадали на пол, освобождая пленников, пыточные инструменты начали покрываться ржавчиной, и мы… тут же оказались в обеденном зале.
– Эй, полегче! Ломать – не строить! – возмутился Даниэль, который по-прежнему лежал на полу подо мной. – Охрана!
В комнату вбежало несколько десятков лакеев, вооруженных холодным оружием. Они окружили нас. Я заметил, что девочка тоже была рядом.
– Сложный выбор, Николас? Я сейчас прикажу им тебя схватить, обезоружить и бросить в камеру. Ты будешь сопротивляться? Убьешь их? Скольких придумков ты готов убить, чтобы спасти одного? Они ведь тоже обладают личностью и сознанием, не забыл?
Кольцо охранников Даниэля сжималось. В объективной реальности в подобной ситуации я бы сдался, но здесь я – реал, царь и бог нейронета, творец субреальности. Как оказалось, способный вмешиваться и в субреальности других. Наверное, я смогу убить их всех только силой своего желания! Но тогда Даниэль окажется прав – я убью несколько десятков разумных обитателей субреальности ради спасения одного. Они были уже близко. Еще пара секунд, и я буду схвачен. Решение пришло быстро.
– Да, ты прав. Я не буду их убивать, они этого не заслужили. Чего не скажешь о тебе.
Меч Аллена был фантастически острым. Я даже удивился, что он не смог повредить им мой щит. Одно резкое движение мечом – и отрубленная голова Даниэля отлетела в сторону. Он даже не успел удивиться – на его лице застыла довольная улыбка. Стеклянный потолок вдруг покрылся паутиной трещин, и спустя секунду мощный поток воды хлынул в зал, смывая всё на своем пути. Всё, кроме маленького стеклянного шара, которым я окружил себя, Энн и спасенную девочку. С нарастающей скоростью шар помчался вверх сквозь толщу воды, оставляя тонущий подводный корабль.
– Почему вы это сделали, господин Ник? – впервые за всё это время напомнила о своем существовании Энн. – Вы ведь сами признали, что он прав. И, тем не менее, помешали ему!
– Эмоции, Энн. Я спас ее так же, как когда-то тебя. Но боюсь, тебе этого не понять.
– Кажется, я начинаю понимать понемногу.
– Опишешь их математическими формулами? – усмехнулся я.
– Я постараюсь. В мире нет ничего, что нельзя было бы описать математически.
Я не стал с ней спорить. Солнце, пятном света мерцавшее над головой, становилось всё ярче. Мы покидали субреальность Даниэля Аллена и мчались к поверхности.
Глава 4. Идеальный мир
Мы провели в море два часа. Мне удалось поговорить со спасенной девочкой-придумком. Все, что я узнал, это что ее звали Лизой, и она не помнила ничего о своем прошлом. Даниэль Аллен не затруднял себя придумыванием подробностей биографий своих жертв. Несмотря на то, что я спонтанно освоил способность творить неодушевленные предметы в нейронете, я пока не понимал, каким образом оператор может создать целую самостоятельную личность. Окружавший нас прозрачный шар, выталкиваемый водой, был пока что самым большим и долговечным объектом, который я создал.
Потому я вспомнил, что только что убил человека, и мне стало страшно. Но убил ли? В реальности этот удар стоил бы ему жизни, но здесь? Что произошло с ним здесь, когда его обезглавленное тело погрузилось на дно океана в тонущем подводном корабле? Чем больше я узнавал о нейронете, тем больше вопросов у меня возникало. Будет ли у меня возможность задать все эти вопросы Эдварду Дарио, когда мое путешествие по чужим фантазиям закончится? Или мне придется самостоятельно найти ответы?
– Земля!
– Энн?
– Впереди земля. Я уведомляю вас об этом.
Я вглядывался в горизонт, но различал только водную гладь, соприкасающуюся с безоблачным голубым небом. Одинокая птица высоко в небе медленно кружилась над нами. Не удивлюсь, если я сам ее придумал – мое сознание хотело добавить в этот однотонный голубой фон хоть какое-то разнообразие.
– Я ничего не вижу, Энн.
– Мои оптические сенсоры имеют гораздо более высокое разрешение в сравнении с вашими глазами, господин Ник. И они зафиксировали сушу на северо-западе отсюда.