На краю тени
Шрифт:
Сражаясь с последним из всадников, он попытался выйти на линию прямой видимости магов. Боги, они всего в ста шагах! Только бы увидели. Даже тысяча са'кьюраев не станет преградой между той шестеркой магов и Кьюрохом.
Са'кьюраи не позволят Фейру прорвать их строй. Слишком дисциплинированны. Уж наверняка они оценят его умение драться, а у них взгляд на то, как должен драться воин, весьма оригинальный.
У Пути меча собственные взгляды на сражение. Он допускает, что, каждый раз вступая в битву, ты умрешь, и презирает смерть, коль скоро ты погиб достойно. Окончательный способ уничтожить
Фейр считал, что это хорошо и практично, когда силы примерно равны, как в бою двух лучших воинов. Будешь слишком беречь себя, чтобы не ранили, никогда не хватит смелости получить урон, необходимый, чтобы затем убить лучшего. Значит, неминуемо дрогнешь. Если дрогнешь, то умрешь и — что на взгляд кьюрца еще хуже — проиграешь.
Убить трех всадников — бесспорно, немалый подвиг. Опытный всадник стоит десятка пехотинцев. Только маг без лошади — не просто пеший воин, и Фейр не раскаивался, используя помощь магии, чтобы убить первых трех. Он знал, что может убить и последнего нападавшего халидорца. Но вот способ? Какое впечатление хотел бы он оставить у этих повелителей меча? Бой для кьюрца сродни общению. Слова обманчивы, однако тело скажет правду.
Он вложил Кьюрох в ножны — еще одна задача, надо бы обдумать позже — и побежал к улану. В битве воин с удовольствием позволил бы его горному пони сбить Фейра, но тот уже не сомневался: попробует убить собственноручно. И… как по заказу!
Улан отклонился вбок и нацелил десятифутовое копье. Фейр прыгнул в воздух. Не блестящий прыжок, но халидорец скакал на горном пони, а не на могучем боевом коне алитэрцев. Все же метр двадцать, а не метр восемьдесят. Фейр взметнулся над уланом и нанес боковой удар ногой в лицо халидорцу.
Он понял две вещи сразу. Во-первых, крестьяне Кьюры, которые изобрели удар, чтобы выбить всадника из седла, видимо, его не пробовали, когда лошадь скачет галопом. Во-вторых, что-то хрустнуло, и то была не шея халидорца.
Фейр рухнул на землю. А когда встал, лодыжку пронзила боль и в глазах потемнело. Не показать бы слабость, только не перед са'кьюраями! Они замкнули круг. Один из са'кьюраев, с ножом в руке, чтобы добить, проверил халидорца, однако тот уже был мертв.
Фейр надменно стоял в тишине, сложив на груди ручищи. Сердце Фейра было холодным. Его и магов на холме разделял один выступ скалы. Еще десять шагов, засветить талант —увидят и сквозь деревья. Только десяти шагов он пройти не мог. Даже пяти.
За кругом натянутых луков и обнаженных мечей каждый из четырех трупов осматривал са'кьюрай. Повсюду в его волосах висели пряди поверженных соперников. Большинство были привязаны с двух концов — убитые им са'кьюрай. Остальные же — только к его волосам. Чужеземцы. Круг железа расступился, и Лантано Гаруваши взглянул на Фейра.
— Ты стоишь величественно и сражаешься как нефилим, хотя даже не окропил свой меч кровью этих псов. Кто ты, великан? — спросил Лантано.
Нефилим? Фейр напряг извилины, вспоминая все, что знал о Кьюре. Слава богам, изрядно. Большинство мастеров клинка о Кьюре знали немало, поскольку многие их учителя были кьюрцами, которых изгнали за то, что в бесконечных
«Не могу я драться! Ведь я хромой! Лантано Гаруваши видел меня в бою и теперь захочет доказать, что более велик, чем этот „великан“».
Вот оно! «То были герои и великие люди древности». Нефилимы — дети, которых рождали смертные женщины от сыновей богов. Или это сам бог? Ах, черт, он не мог припомнить, были ли кьюрцы сторонниками многобожия.
— Не бойся, — ответил Фейр.
Он видел, как ужас пробежал по их суровым лицам. Кто посмел сказать Лантано Гаруваши «не бойся»? Фейр решил: если блефовать, так уж до конца. По самую рукоять.
Кстати, о рукоятях. Не пора ли Кьюроху проделать свои трюки? Отчасти скрытая магия Кьюроха заключалась в том, что по желанию хозяина он мог принимать любую форму. Меч вполне способен помочь Фейру, у которого внезапно зародилась мысль взять на себя роль божественного посланника. Он читал описания кьюрского меча и пожелал, чтобы Кьюрох принял верную форму. «Это все, что мне нужно сделать?»
Он медленно вытащил меч, не спуская глаз с Лантано Гаруваши, пока тот не глянул вниз. По всему кругу люди ахали, широко раскрыв глаза, челюсти отвисали — и это его, Лантано Гаруваши, элита!
Фейр проследил за взглядами. Кьюрох не только понял тип меча, который от него хотели, но знал и сам меч. Фейр вообразил, что меч «с небесными огнями вдоль клинка» означал либо образцы совершенной стали, либо гравировку огня. Другой перевод означал: «С небесным огнем в клинке». Кьюрох выбрал последний подход.
На обеих сторонах лезвия рядом с рукоятью были выгравированы драконы-близнецы, неуловимо разные. Фейр знал, не глядя, что будут похожи. Каждый выдыхал огонь к кончику меча. Только то была не гравировка, а живое пламя. Внутри меча. Там, где горел огонь, и на пару дюймов дальше меч стал прозрачным как стекло. Фейр будто держал в руке полоску пламени. Длину меч не менял, хотя огонь внутри играл в зависимости от… Фейр не знал отчего, только именно сейчас пламя драконов полыхнуло до кончика меча, на три с половиной фута от рукояти. Затем огонь погас.
Фейр надеялся поразить, однако са'кьюрай, судя по их виду, его чуть ли не боготворили. Он с трудом скрыл изумление, прежде чем взоры обратились к нему вновь.
Лантано Гаруваши выглядел так, будто его впервые в жизни пронзил страх. Затем это ушло, и среди всех он один казался рассерженным.
— Почему нефилим владеет Кьюр'келестосом? Небесный меч.
Фейр вдруг заподозрил, что как-то уж слишком легко Кьюрох стал этим особенным клинком. Словно знал, как должен выглядеть.
«Что, если он не притворяется Кьюр'келестосом? Что, если и впрямь — тот самый? У меня получился самый священный для этих людей артефакт. Ну и как я теперь отсюда похромаю? Уже неважно. Слишком поздно давать задний ход».
— Я всего лишь слуга. У меня к тебе послание, Лантано Гаруваши. Чтобы его принять, надо быть достойным са'кьюраем. — Фейр украсил голос магией, изменил его, добавил важности и глубины, подобающих голосу Небес. — Пред тобой лежит путь. Сразись с Халидором и стань великим королем.