На крыльях любви
Шрифт:
Солнечный лучик ласковой рукой коснулся ее лба. Девушка ощутила неудержимое желание оказаться в сильных и в то же время нежных объятиях Питера, склонить голову на его плечо.
Через полчаса она постучала в комнату леди Стендон.
— Войдите, — послышался тусклый, апатичный голос, до боли знакомый Аманде.
Переступив порог комнаты, она увидела леди Стендон у окна в кресле-качалке. На коленях книга, но она даже не пыталась притвориться, что читает.
— Извините, Аманда, — сказала она, — но мне нужно отдохнуть. У меня очень болит голова, даже
— Я вам очень сочувствую. Могу ли чем-нибудь вам помочь?
— Благодарю вас, — тоном умирающей произнесла леди Стендон.
— Я только что видела лорда Ревенскара, — сказала Аманда. — Он просил передать вам, что венчание состоится завтра.
— Завтра? — поразилась леди Стендон.
— Я умоляла его подождать, — продолжала Аманда, — но безуспешно. Принц будет посаженым отцом и устраивает для нас обед в Карлтон-хаусе.
— Вот так свадьба! — воскликнула леди Стендон. — Во главе стола отъявленный распутник, который бросил свою жену и, по сути дела, женился на миссис Фитцхерберт.
В голосе ее послышалось столько презрения, что Аманда удивленно взглянула на нее. И вдруг леди Стендон с жаром схватила ее за руку:
— Аманда, вся эта грязь не для вас. Опомнитесь, пока не поздно. Не выходите замуж за моего брата, не ввергайте себя в пучину страдания, которое хуже смерти. Уезжайте домой. Спрячьтесь там! Не выставляйте себя на всеобщее посмешище.
— Я много размышляла, — отвечала Аманда, — с того самого дня, когда дала лорду Ревенскару обещание стать его женой. Мы заключили с ним сделку — и я выполню данное ему обещание, ибо он, хоть немного и смошенничал, выполнил свое. Разве можно нарушать слово чести?
— Мне кажется, в исключительных случаях можно.
— Более того, — продолжала Аманда, — его сиятельство только что сообщил мне, что папу собираются назначить епископом фрекенберийским. Представляете, что это значит? Он всю жизнь из сил выбивался, стараясь дать детям образование. Вечное безденежье. Моя мама выросла совершенно в других условиях, но, выйдя замуж за папу, тоже была вынуждена бороться за существование. Наконец-то и она заживет по-человечески. Я видела однажды епископский дворец у собора во Фрекенбери. Великолепное сооружение…
Аманда замолчала, а леди Стендон ласково, как никогда прежде с ней не говорила, произнесла:
— Бедное дитя! Ягненок, идущий на заклание!
— Я ничего не могу изменить. Мне остается лишь молиться, чтобы меня спас тот, кого люблю.
Голос дрогнул, слезы заструились по щекам, и Аманда, уткнувшись в подушку кресла, разрыдалась.
— А разве нельзя сообщить ему? — мягко спросила леди Стендон.
— Нет, я не знаю, где его искать. Если бы в запасе было время!
— Я буду молиться за вас. Похоже, ничего другого не остается. Если бы вы послушались меня и бежали отсюда!
Аманда взглянула на нее:
— А если бы у вас появилась возможность начать жизнь сначала, как бы вы поступили?
— Да я на край земли убежала бы, только бы избавиться от того, что пережила
Голос леди Стендон звучал уверенно, щеки порозовели, и в этот момент она казалась молодой и даже красивой. Но тут же словно тень набежала на ее лицо, и перед Амандой опять была прежняя суровая и замкнутая леди Стендон.
— Мне не следовало вам всего этого говорить, — сказала она таким тоном, что Аманда поняла: леди Стендон жалеет о своей откровенности.
— Через час поедем по магазинам, — ровным голосом произнесла дама. — Мы еще не все купили.
— Хорошо, — покорно отозвалась Аманда.
Она вышла из комнаты, закрыв за собой дверь, и собралась уже идти к себе, боясь встретить лорда Ревенскара, как к ней подошел лакей:
— Простите, мисс, вас у дверей дожидается торговка цветами. Говорит, у нее для вас записка и ей велено вручить вам лично. Я пытался прогнать ее, но она с места не сдвинулась.
— Я сейчас к ней выйду.
Аманда пошла в свою комнату и взяла ридикюль. Когда она собиралась в Лондон, отец дал ей две золотые гинеи и немного серебра.
Аманде эти деньги пока не пригодились. За все платила леди Стендон. Но если у этой торговки действительно для нее записка, следует ее отблагодарить.
А вдруг это Питер ей написал? При мысли о нем сердце сладко забилось. Или это ловушка, очередная попытка леди Изабеллы избавиться от нее?
Она пошла за лакеем к входной двери.
— Прошу вас, подождите здесь, мисс, — сказал лакей, — я ее сейчас приведу.
И он поспешил вниз по лестнице. В холле находились еще два лакея, так что Аманда чувствовала себя в относительной безопасности. Около дома никакой кареты, на площади всего несколько прохожих.
Вряд ли это ловушка, подумала Аманда, но все равно была немного встревожена. После прошедшей ночи она стала подозрительной.
Лакей вернулся. За ним шла грузная пожилая женщина. На плечи наброшена шаль, на голове шляпа, украшенная поникшими перьями. В руке — корзинка с маленькими букетиками лаванды.
— Вот она, мисс, — доложил лакей Аманде и Повернулся к торговке: — Это мисс Берк. И если ты пришла сюда, чтобы выудить у нее деньги, я живо спущу тебя с лестницы.
— Не нужны мне никакие деньги, нахальный ты мальчишка, — ответила женщина смело. — Иди-ка сунь свою напудренную голову под кран да охолонись маленько. — Она улыбнулась Аманде заискивающей улыбкой. — Я принесла тебе букетик лаванды, красавица, от друга. — Женщина вытащила из корзинки цветы. Аманда взяла их, на стебли был намотан клочок бумаги. — Он просил передать тебе прямо в руки, дорогуша, — прошептала она Аманде прямо в ухо. — Красавец мужчина. А чтобы ты поняла, от кого записка, говорит, скажи, что она прилетела на крыльях. Так и сказал — на крыльях.