На крючке

Каллихен Кристен

– Так ты, - говорю я, пытаясь, чтобы мой голос не дрожал, - отправился жить с бабушкой и дедушкой или с родственниками?

Он снова тянется рукой к затылку.

– Нет. У меня никого нет. Были только я и мои родители.

Господи. Все, о чем могу сейчас думать, так это о том, что парень - сирота. Одинок по жизни. И посмотрите, чего он достиг. Но с другой стороны, это не мое дело, чтобы ощущать сейчас гордость и восхищение его успехами. Тем более если я выскажу это вслух, то покажусь ему снисходительной.

– Дрю, мне

правда жаль, - говорю я.
– Это отстойно.

– Ага. Отстойно, - он не смотрит на меня.

– Как...
– я морщусь.
– Не обращай внимания.

– Нет ничего плохого в любопытстве, - из него вырывается короткий смешок.
– Это случилось летом, после моего окончания школы. Они путешествовали в Колорадо. Был внезапный паводок и... ну и это случилось... я не знаю точно как. То есть, кто, черт возьми, может досконально разбираться в подобных вопросах?

Никто. Я хочу обнять его так сильно, что руки начинают болеть. Но не думаю, что Дрю бы высоко оценил этот жест. Если бы я была на его месте, то восприняла бы это как жалость. Делая вид, что его заинтересовало что-то на кухне, Бэйлор отводит взгляд.

– Так я могу получить свой напиток?

– Конечно, - выкрикиваю я от изумления и направляюсь к холодильнику.
– Верно.

Бэйлор прислоняется бедром к барной стойке.

– У нас есть, - я открываю дверцу и заглядываю внутрь, - одна Голубая лагуна, бутылка воды, белое вино и апельсиновый сок.

– Я выберу воду, - и тут у него громко и нетерпеливо урчит живот. Румянец заливает щеки парня, а его губы изгибаются.
– Прости.

– Голоден?
– спрашиваю я, приподымая одну бровь.

– Почти всегда, - он даже не пытается обыграть данную фразу как игру слов. Но тем не менее, это выглядит именно так. Возможно, потому что я не могу быть в одной комнате с Дрю Бэйлором и не думать о сексе. Но я беру себя в руки, снова открываю холодильник и роюсь в нем.

– Ладно, есть чизкейк, два кусочка сатэ из курицы, йогурт, хотя на самом деле его не стоит трогать, иначе Айрис нас убьет...

У меня за спиной Бэйлор открывает бутылку с водой и делает большой глоток, а затем заглядывает в холодильник через мое плечо.

– Айрис? Твоя соседка, верно?

– Она самая, - каждый мускул моего тела напрягается от его непосредственной близости. Но я себя успокаиваю.
– Она готова избить каждого за свой греческий йогурт.

– Ах.

– А ну и еще...
– я заглядываю под алюминиевую крышку, - ... ооо шашлык.

– У вас была вечеринка или что-то в этом духе?
– его руки упираются в края дверцы, блокируя меня с обеих сторон, от чего я чувствую себя странно защищенной.

– Это с концерта. По сути, одна из причин, по которой я устроилась работать в отдел кэйтеринга(отрасль общественного питания, связанная с оказанием услуг на удаленных точках- прим.пер.), так это возможность забирать домой остатки еды

с фуршетов. Мы с Айрис экономим на этом кучу денег.

Глаза Бэйлора немного прищуриваются.

– Уверен, ты - соседка-мечта каждого спортсмена.

 Я не спрашиваю, относится ли это к нему самому, просто поворачиваюсь обратно к холодильнику.

– Ну? Так что ты будешь?

– Ты правда собираешься меня накормить?
– он выглядит удивленным.

– Конечно, собираюсь, - я нервно переступаю с ноги на ногу.
– Или ты не хочешь?
– потому что я могу забрать свое предложение обратно. Могу просто отвести его в свою комнату и...

– Нет, то есть, да. Я хочу, - сейчас Бэйлор окончательно заливается краской.
– Черт. Еда. То есть...

Я смеюсь.

– Я знаю, что ты имеешь в виду.

Он стонет и щипает себя за переносицу.

– Просто дай мне шашлык.

Все еще смеясь, я достаю контейнер и пачку яиц.

– Ладно, но я не стану его разогревать. Мне нравиться думать об объедках как о сырье для новых блюд.

Его самоуничижение в миг растворяется, и Дрю вновь прислоняется к барной стойке.

– Так что ты приготовишь для меня, Джонс?

– Фриттату, - я хватаю маленький кусочек гауды, который у нас вообще-то остался с вечеринки.
– С сыром.

– Звучит восхитительно.

На удивление, просто и забавно находиться на кухне с Дрю Бэйлором. Он помогает мне снять мясо и овощи с шампуров, а затем я измельчаю все это, а Дрю в это время трет сыр.

– Ты умеешь готовить, - замечает он, когда я начинаю нарезать кусочки шашлыка. Запах лука и говядины наполняет воздух.

– Я много чего умею, - я взбиваю в миске яйца и выливаю их на сковороду.
– Я выросла лишь с мамой, так что помогала ей, чем могла.

Четыре поколения назад, семья моей матери иммигрировала в Джорджию, а не в Нью-Йорк, где уже обитали их остальные итальянские родственники. Но мой отец был чистокровным ирландцем и буквально только сошел с трапа самолета, как повстречал мою мать. На фотографии он выглядит как обычный мужчина с молочной кожей и с ярко-рыжими волосами. Я же будто воплощение их слияния: моя кожа - это смесь бледной, цвета слоновой кости, и загорелой кожи, к тому же у меня по телу есть веснушки, плюс темно-зеленые глаза и темные рыжие волосы.

В действительности на данный момент я практически ничего не помню об отце. Со временем человек будто выцветает в вашей памяти. К сожалению, это не мешает ранам гноиться и проникать глубоко под кожу.

– Настоящий повар здесь - это Айрис, - говорю я.
– Она словно пятое поколение мексиканско-американского слияния, и ее семья владеет тем обалденным рестораном в Таксоне.

Дрю наблюдает за мной, пока я переворачиваю яйца.

– Что случилось с твоим отцом?
– он произносит это тихо. Потому что как никто другой знает, что мой ответ может быть крайне нехорошим.