На линейном крейсере «Гебен»
Шрифт:
Шаг за шагом Высокая Порта проводит свои меры. 29 сентября окончательно закрываются проливы. Прямая связь западных держав с Россией пресечена, единственный безопасный путь, по которому еще было возможно бесперебойное снабжение России, перекрыт. Это должно теперь стать для империи, отрезанной от всякой поддержки, смертельной раной, а для ее союзников — непосильным бременем. Политические и стратегические последствия были огромны. Судоходное сообщение между западными державами и югом России стало невозможным, и теперь на колеблющиеся в своей политике балканские государства Румынию и Болгарию уже не могло быть оказано никакого
Но Антанта, в то время как турецкие моряки делали крупные успехи и лихорадочно работали над ремонтом кораблей и обучением флота, усилением обороны проливной зоны, всё ещё пытается спасти то, что возможно. Ради этой цели молча сносятся явные оскорбления и нелюбезности. Только бы Турция, Ближний Восток остались спокойными, Антанта слишком хорошо знает, о чем идет речь.
Недовольство Антанты направлено прежде всего против покупки «Гебена» и «Бреслау», против пребывания немецких моряков, которое не обещает ничего хорошего. Просьб, угроз и протестов становится все больше. Русский черноморский флот появляется у Босфора и проводит демонстративные маневры против покупки «Гебена» и «Бреслау». Англия требует раз за разом, чтобы Турция убрала немецкий экипаж с турецких кораблей. Все представления бесполезны. Англия сыграла свою роль. Турция самоуверенно отвечает, что пребывание и деятельность немцев является ее внутренним делом и Англии не касается.
Ввиду этого твердого, недвусмысленного поведения Высокой Порты Антанта теряет тщательно хранимое до сих пор самообладание. 26 октября Англия и Россия объявляют Турции, что они не могут рассматривать передачу «Гебена» и «Бреслау» как правомерную покупку. По обоим кораблям, как только они покинут Дарданеллы или Босфор, все равно, под немецким или турецким флагом, сразу же будет открыт огонь. На Турцию это не производит впечатления — в качестве ответа она усиливает минные заграждения обоих проливов.
Предгрозовая атмосфера накалена до предела. Больше и больше накапливается напряжённость — каждый момент может принести разрядку.
Пока мы здесь проводим полные волнений дни, и в моей судьбе происходит решающий поворот. Уже часто радиостанция «Гебена» перехватывала радиопереговоры русских кораблей на Черном море. Так была принята какая-то радиограмма, но никто не может расшифровать язык. Тогда-то перед строем экипажа и был задан вопрос: «Кто знает русский язык?» Я поднимаю руку вместе с одним австрийским немцем.
Перед нами положили русскую радиограмму — мы оба должны были перевести её. Как немцу, приехавшему из России, этот язык мне был, конечно, известен. Я быстро готов с переводом — моему же товарищу определенно требуется больше времени для этого.
При таком положении дел мне вдруг приходит в голову, что я могу быть полезен, если я буду находиться в радиорубке, самом святом помещении корабля, и прослушивать и записывать радиопереговоры. Русский не составляет для меня никакой сложности. К тому же когда-то раньше у меня была возможность изучить азбуку Морзе и на практике заниматься её причудливыми значками.
Почему бы мне не попытаться и не использовать мои знания?
Недолго думая, я изложил командиру мое стремление, и уже в полдень этого же дня я должен был явиться к нашему адмиралу,
На следующий день я причислен к радиоперсоналу — начинается обучение новой деятельности, унтер-офицер напоминает мне уже частично позабытую азбуку Морзе. Это означает, заниматься и еще раз заниматься. Каждый день для меня проводятся занятия по радиотехнике. Между тем я третий или четвертый человек в радиорубке, куда я раньше не мог даже бросить беглый взгляд. Я пытаюсь записать то, что слышно в эфире — далекие, таинственные голоса. Через некоторое время я уже освоился с музыкой из точек и тире. Я еще не знаю технического обслуживания аппаратов приема и передачи, но и это со временем основательно изучено. Вскоре я освоился с особенностями русской радиосвязи и точно знаю волну русского передатчика.
27 октября турецкий миноносец во время патрулирования обнаруживает перед Босфором русский минный заградитель, который как раз собирался заминировать выход в Черное море. Когда минный заградитель замечает миноносец, он сразу же поспешно исчезает. Это уж слишком для Турции! Демонстрация русского флота, а теперь наглость минного заградителя, который не стесняется ставить мины в территориальных водах нейтрального государства, достаточно доказывают, что можно ожидать от России. Турция все же не хочет пережить нападение врасплох со стороны Черноморского флота. Время ожидания прошло — теперь оно так далеко!.
Ад Севастополя
«Поднять пары во всех котлах! Приготовиться к выходу в Черное море!»
Так звучит приказ, который мы получаем 28 октября. Действительно ли это должно привести к войне против России? Время ожидания, терпеливого выжидания действительно должно остаться позади? Уже свыше двух недель, как «Гебен» и «Бреслау» встали на якорь в Дарданеллах. Вместо ожидаемой борьбы в Черном море прошли недели напряженной и трудной работы — и это все снова означало: ожидание. Нам это уже немного надоело. Теперь напряжение велико. Мы догадываемся, что начинается что-то совершенно новое. Корабли готовы к выходу в море. После полудня последует приказ выйти в море.
Из спокойных вод Босфора поднимаются якоря, запускаются механизмы. Тихая ритмичная вибрация охватывает весь корабль — затем «Гебен» медленно скользит по голубому, солнечному Босфору. Тихо идем мы вверх по струящемуся проливу — навстречу Черному морю. Живописно простирается в мягком свете вечернего солнца родное море Константинополя. По скалистым, отвесным берегам тянется красочная панорама города с ее блистательными дворцами и замками. Солнце медленно садится за бесчисленными остроконечными минаретами Стамбула. Там на азиатской стороне лежит Скутари. Затем картина вечного города начинает понемногу исчезать вдали — только беломраморное великолепие замка султана Долма-Бахче простоит еще некоторое время четко в ясном воздухе. В неторопливой последовательности все новых приветливых видов открывается вся красота пролива, отделяющего Европу от Азии.