На моей планете сегодня дождливо
Шрифт:
— Ты почему ж сразу-то не сказала…
И, не дожидаясь моего ответа, поворачивается к брату:
— А ты! Я ж ее Катей при тебе назвал! Не мог, что ли… Да я три дня ее Катей…
— Не мог! — Рома хлопает его по плечу. — Решил, так получится смешнее!
— Ма-а-ать-перемать! — и Денис снова падает лбом в стол.
До компании начинает доходить смысл нашего невнятного разговора, поэтому теперь они тоже смеются. А потом представляются по очереди: Настя, Таня, Сережа и Андрей. При этом каждый — каждый! — тянет ко мне руку и повторяет:
— Приятно познакомиться, Ки-ра! — громко и отчетливо выделяя мое имя, на каждом повторении которого со стороны Дениса раздается «Ма-а-ать!» и очередной стук. Когда приветственный церемониал закончен, он уже откровенно смеется, но выпрямляется не сразу:
— Кира… Я не знаю, что сказать! Я, мать вашу, впервые в жизни не знаю, что сказать! — это он уже обращается к смеющимся остальным.
— Давайте, короче, на брудершафт! — предлагает Таня. — Чтоб уж точно познакомились!
— Брудершафт помогает при любой неловкости, — подхватывает Андрей. — Но сначала им по паре штрафных.
Меня все же усаживают между Денисом и Настей и всучивают в руки стаканчик с чем-то дико красным. Слово «брудершафт» немного выбивает из уже почти вытоптанной колеи, поэтому я одурело чокаюсь с остальными и залпом выпиваю сладкую жидкость. Бр-р! Крепкое. Тут же меняют на полный. В перерыве я только успеваю зацепить зубами оливку с зубочистки. И только после этого меня на время оставляют в покое. Компания старых друзей, насколько я понимаю — у них общие интересы и приколы, понятные только своим. Но мне нравится эта атмосфера, которая меня, новенькую, совсем не оставляет в изоляции. Мне тоже весело. Как-то даже слишком — я все же непривычна к алкоголю.
— Так откуда вы знакомы-то? — вспоминает Денис.
— На свадьбе у Игоря были вместе. Ты тогда не захотел пойти…
Денис кивает, видимо, вспоминая это прошлогоднее событие, а я содрогаюсь от мысли, что он мог там быть. И не был… потому что просто не захотел пойти. Кто знает, как бы все повернулось, если бы он пришел?
Минут через десять все разом вспоминают о Таниной идее, заставляя меня дрожать от волнения. Лучше бы нам еще по паре штрафных отвесили, а то я пока не готова к настолько долгожданным приключениям… Нам на этот раз передают стаканчики с чем-то дико зеленым и я, затаив дыхание, наконец-то поворачиваюсь к Денису. Он ждет, улыбаясь.
— Давай, Ки-ра, — говорит он. — Сама виновата, что нас обоих в эту историю вляпала.
Вокруг смеются. Мы, согласно старинной традиции, переплетаем руки в локтях, залпом выпиваем, а потом я замираю, ощущая, как Денис целует меня в губы. Может быть, это и банальный чмок, как подумали все собравшиеся, но для меня, измученной фантазиями, просто взрыв атомной бомбы. На самом деле, не особо-то и взрыв — похоже, к этому моменту я просто исчерпала физический лимит своего напряжения. Так что мне даже удается слабо улыбнуться, но Денис тут же наклоняется снова — на этот раз к моему уху:
— Только не красней! Это слишком… мило, — и смеется тихо.
Ну, а я что? Краснею! Да с таким усердием, будто от этого зависит моя жизнь. Хорошо, что остальные отвлеклись на рассказ Андрея.
Дальше все идет по плану. Не моему — у меня на такое гонора бы не хватило — но по какому-то чудеснейшему плану. Мы пьем, и уже через час я не чувствую себя в этой компании новенькой. Таня с Андреем встречаются еще со школы, но жениться оба наотрез отказываются. А вот Настя, наоборот, собирается выйти замуж за первого, кто предложит — она об этом прямо говорит, хоть и со смехом. Они с Ромой учились в одном институте, даже пытались задружить, но это было несколько лет назад и потому теперь не имеет значения. Сережа — бывший одноклассник Дениса, и, судя по его взглядам, он-то и будет тем самым первым, кто предложит Насте выйти за него замуж. Ну может, не замуж, и, может, ненадолго — туда-обратно сходят, а там жизнь покажет.
Денис меня вытаскивает на танцпол, а я и не сильно сопротивляюсь, хоть меня шатает из стороны в сторону, даже когда я не собираюсь танцевать. Но понимаю одно — это ровным счетом не имеет никакого значения. Все веселятся, и я уж точно не единственная, кто наглыкался до неконтролируемого веселья. Денис тоже пьян, и это словно только усиливает его сияние: он прекрасен в своих порывах, стихийном смехе и показательно-экстазных движениях; он не клеится ко мне или к кому-то другому — приобнимает меня за талию, направляя к столу, как минуту назад обнимал Настю, а потом и Сережу. Он пьян, но я хочу, чтобы он напился сильнее — до такой степени, чтобы его мысли стали очевидны без того, чтобы влезать в его голову. Я снова хочу в него провалиться и убедиться в том, что он хотя бы рад моему присутствию, но в этой бешеной скачке не получается улучить момент. И я тут же радуюсь этому — и без того все слишком хорошо!
За время нашего отсутствия принесли заказанное Ромой — и наш столик снова заполнен разноцветными кругами с маленькими стаканчиками, и на отдельном подносе — прозрачная текила. Мы повторяем снова дико красное, потом дико зеленое, потом добиваем прозрачным. Один Рома пьет только текилу, наверное, поэтому он самый трезвый? Или, наоборот, в «бубнах» алкоголя меньше? Да не суть! Утро покажет, кто на что учился.
И много, много еще повторяющихся действий, меня будто в круговорот засосало. Я так устала, что даже отказываюсь в очередной раз идти танцевать. Теперь мне уже хочется, чтобы и Денис устал, чтобы он сел рядом, чтобы… признался мне в любви, что ли… Ну, а почему бы и нет? А ведь нет, даже в мыслях его я не прочитала намека на это. Я ему симпатична, но таких же симпатичных у него, может быть, в кого ни плюнь. Он не демонстрирует каких-то особых знаков внимания, и даже неважно, что еще я прочитаю в его голове — все это имело бы смысл, только облеченное в слова.
— Кира, не спать! — Денис неожиданно возвращается к столику и садится рядом, позволяя моей голове уютно плюхнуться на его плечо.
— Я не сплю, — сонно отвечаю. — Отдохну сейчас и в пляс.
Он чуть съезжает вниз по дивану, чтобы мне было удобнее. Я невольно трусь об него виском. Совсем-совсем незаметно.
— Кира, я серьезно, — снова говорит он. — Тебя сейчас разморит, только хуже будет. Может, по домам тогда?
Я устала, как Змей Горыныч после того, как ему отрубили все головы, но закончить все это, вернуться в свою неизвестность я тоже не хочу. Вдруг вспомнились и мысли Аленки, что она бы на моем месте давно подошла к Денису и все рассказала. А там уже — будь что будет.
И я решаюсь. Отдаю себе отчет: это совсем не подходящий момент, но и понимаю, что больше никогда на это не отважусь. Будь что будет.
— Знаешь… — я не осмеливаюсь посмотреть на него, чтобы не сбиться с мысли. Чтобы не испугаться и не передумать. — А ты ведь мне давно нравишься… Не просто нравишься… Так давно, что я и не помню себя до этого…
Чувствую, как его рука слегка напрягается, но он молчит.
— Глупо это… Даже и не говори мне насколько… — он так и не реагирует, а у меня словарный запас иссяк. — Моя влюбленность… это… глупо, да? — ненужная пауза. — Денис, почему ты молчишь?