На осколках измены. Никогда не предам
Шрифт:
Зоя смотрела на него во всё глаза, не в силах пошевелиться.
Леон, немного отдышавшись, продолжил:
– Я давно приготовился к этому разговору. Но ждал, когда ты получишь диплом.
– А причём здесь мой диплом? – с недоумением прошептала Зоя.
– Чтобы тебя ничто не связывало, не тянуло.– Он с беспокойством вглядывался в её лицо. – Я стар и одинок. Кафе – единственное, что для меня имеет значение! Ну, ты понимаешь, о чем я! – Леон протяжно с присвистом выдохнул.
–Да, понимаю, – тихо подтвердила Зоя.
– Я не могу его продать
Зое стало нечем дышать. Что говорит Леон? Может, он в бреду? А может, это последствия болезни, и у него крыша поехала? Что же ей делать-то?!
– Я абсолютно вменяем, – он будто прочитал её мысли, – и иного никто не докажет, как бы сильно не захотел. У меня всего лишь онкология в последней стадии, а не психическое расстройство.
– Но почему я, Леонид Семёнович?! – умоляющим голосом запротестовала Зоя. – Разве можно… это ведь ваше… – попыталась она донести до него ход своих мыслей. – Неужели у вас нет родственников, пусть даже дальних?!
– Ты же знаешь, что жена умерла у меня давно, – вздохнул он. – Детей у нас не случилось. Что касается родственников… Я был единственным ребенком у своих родителей. Возможно, и есть какая-то дальняя родня, но мне о ней ничего не известно!
– Но всё равно, так нельзя… – не сдавалась Зоя.
Леон полоснул по ней рассерженным взглядом.
– Выслушай меня! Я всё решил. Или тебе, или никому! Я уже оформил кафе на тебя. В смысле, дарственную. И регистрационные документы переделал. Закон такое позволяет. Но чтобы тебя не терзали всякие мысли, у меня условие. Считай, что это мой каприз. Ты переезжаешь жить ко мне! Я не хочу терпеть возле себя чужого человека, когда придёт время, и я не смогу встать с постели. Мне недолго осталось!
– Нет, нет! – выкрикнула Зоя, не справившись с собой, и отчаянно заговорила: – Я не смогу, если ещё и вы меня бросите… Папы нет… мамы… тоже нет, теперь ещё и вы! Я не переживу… Не умирайте, пожалуйста… пожалуйста…– Она захлебнулась слезами.
Леон виновато взглянул на неё.
– Зоя, это жизнь! Ты справишься. Ты будешь защищена и обеспечена. Чтобы ни случилось, при любых обстоятельствах… кафе не даст тебе погибнуть! А ты – ему. Поэтому и подарил!
Она продолжала тихо всхлипывать, но уже не сопротивлялась.
– Вот и умница, – принял он её молчание за знак согласия.
–А сейчас я тебя отпускаю. Собирай вещи и вечером переедешь. Комнату я уже для тебя приготовил.
– Но, как же так, Леонид Семёнович, как же так! – она беспомощно теребила ворот платья. – Зачем?! Я и так буду делать все, что могу, без этого…
Леон продолжил, как будто не слышал её:
– Завтра сюда в кабинет придёт нотариус, и я передам тебе всё документы на кафе. Примешь подарок. – Он утомлённо откинулся в кресле. – А теперь иди, устал я что-то.
Зоя поднялась
Она уже открыла дверь, когда её догнал тихий голос Леона.
– И ещё, Зоинька! Давай скажем всем сами, что ты переезжаешь ко мне. Всё равно шила в мешке не утаишь!
– Хорошо,– согласно кивнула она и вышла из кабинета.
Глава 2
Сигаретный дым расползался удушливым сизоватым облаком над столом, и увлекаемый лёгким сквозняком, уплывал в окно.
Зоя не курила. И ненавидела сигаретный дым. Но, повинуясь какому-то дурацкому порыву, вытащила из укромного уголка стола забытую когда-то Викой пачку «дамских» сигарет. К горлу подступила тошнота, рот заволокло противной горечью с привкусом ментола. Но это отвлекло от только что произошедшего разговора с Леоном.
Она отказывалась верить в то, что он сказал. Нет, он не умрёт! Это невозможно. Слишком много значил этот немолодой человек в её, Зоиной, жизни.
Она подавилась дымом, закашлялась, из желудка к горлу рванулись рвотные спазмы. Быстро затушила остаток недокуренной сигареты и выбросила окурок в окно.
Несколько раз глубоко вдохнула и протяжно выдохнула. Сделалось легче. Взглянула на экран смартфона. Через час кафе примет первых посетителей, а она ещё нигде не побывала! Администратор, называется! Ни в цехах, ни в посадочном зале, ни на складе! Кассовые документы вчерашней смены не просмотрела!
Но она не может пока никуда идти! Ей нужно хотя бы ещё минут пятнадцать, чтобы окончательно прийти в себя.
Зоя подпёрла лицо ладонями и уставилась невидящим взглядом в стену напротив. Воспоминания нахлынули мощным потоком.
***
После сдачи ЕГЭ Зоя собиралась подать заявление везде, куда позволили набранные балы. Ей было всё равно, на кого учиться, только чтобы на вечернем факультете и в областном центре.
И тут её постигло разочарование вперемешку с отчаянием. Вечерних мест почти нигде не наблюдалось. Только дневные и заочные. А ей, мало того, что нужен был вечерний факультет, так ещё и бюджетное место, и никак иначе. Зое хотелось студенческой жизни!
Но кому её было учить?! Папа таял на глазах, слабел с каждым месяцем. С виноватым видом прятал окровавленные платки. Туберкулёз делал своё черное дело – стремительно разрушал лёгкие. Врачи от бессилия только разводили руками.
Маму выгнали за пьянку даже с места уборщицы в продуктовом магазине. И всё – больше она устроиться никуда не смогла. Это её-то мамочка – когда-то нежная, красивая, утончённая! Преподаватель теоретических дисциплин в музыкальной школе!
Маму сломила болезнь папы. Ему было не до интимной жизни. А изменять мужу она не хотела и не могла. Они очень любили друг друга. Из маминой жизни исчезли красивая одежда, развлечения. На зарплату педагога и крошечную пенсию папы особо не пошикуешь! И мама начала пить. Лишилась любимой работы в музыкальной школе, а потом, в конце концов, любой работы. Опустилась, схлестнулась с «подругами» по несчастью.