На острие истории
Шрифт:
К тому времени наступление буксовало. Неожиданно успешным оказалось продвижение 163-й дивизии, которая медленно, но уверенно шла к важному населенному пункту на территории Финляндии, Суомуссалми, месту, где должна была попасть в окружение. По моим расчётам, когда мы сумеем прибыть на фронт, как раз 163-я дивизия комбрига Зеленцова в капкане и окажется. Очень не хотелось, чтобы успели выдернуть у меня целый полк накануне «грандиозного шухера». Надо сказать, хотя в сражении на Раатской дороге и Суомуссалми, где участвовали обе дивизии, 163-я и 44-я, судьба комдивов была диаметрально противоположной. Андрей Иванович Зеленцов, не смотря на тяжелое положение своей дивизии, которая оказалась в окружении, управления дивизией не потерял. Сражался стойко и храбро. Дивизию не бросил, организовал прорыв из окружения и вывел большую часть бойцов. Погиб уже в Великую Отечественную, защищая дорогу на Мурманск от
Тут приход нового начштаба избавил меня от тягучих размышлений. Через несколько минут майор Чернов был представлен командному составу дивизии, после чего был затащен мною в штабное купе, где мы уединились в небольшом таком тройничке: я, новый начштаба и начальник политотдела дивизии. Иван Тимофеевич уже проникся ответственностью момента, но сидел тихо, наблюдая за работой нового начштаба.
Я развернул карту района Суомуссалми, пригласив всех посмотреть.
– Взгляните, товарищи, поделитесь своими мыслями. – предложил я.
– А почему карта этого района? Нам по приказу предстоит наступать в другом месте? – задал сразу резонный вопрос майор.
– Сергей Гаврилович, Иван Тимофеевич. Смотрите. Видите, тут какая местность – озера да болота. 163-я двумя колоннами движется на Суомуссалми и скоро там окажется. Пока что там финских частей нет, но от этого городишки до Оулу – самое короткое расстояние. Финны не могут не понимать этой ситуации. Они уже перекидывают сюда резервы. Теперь смотрите сами: перекрыть дорогу на Оулу можно небольшими силами, а еще при наличии мобильных частей небольшими силами сделать пробки тут и тут, отрезая нашу дивизию от снабжения.
– Вариант более чем возможный. – согласился Чернов.
– И что будет в такой ситуации делать комкор Духанов? А у него есть мы. Вот и бросит нас на выручку по Раатской дороге. Согласны?
– Вариант более чем реалистичный. – опять подал реплику начштаба.
– Смотрите на эту дорогу – идет она тут единственная ниточка, много пересечений речушками, вот, по берегу озера пошла. Делай завалы, ставь огневые точки, и мы будем тянуться на выручку 163-ей до зеленых веников. Вот поэтому, Иван Тимофеевич, я не хочу, чтобы даже роту у меня отобрали на чужие нужды, не говоря о том, чтобы целый полк. И высаживать всю дивизию будем в Кеми!
– С путейцами я решил. Чуть прошибуться. Будем в Кеми с 9-го числа. Погранцы и разведка прибудут первыми, потом штаб, потом стрелковые полки и усиление за ними.
– Теперь по тактике, что бы вы, Сергей Гаврилович, предложили делать в этой ситуации?
– Для нашей дивизии всё надо по Уставу делать. Учитывая зимние условия. Думаю, что нам нужны сильные отряды лыжников в качестве бокового охранения и передового отряда. Передовой отряд усилить минометами. Думаю, мощных ДОТов там не предвидится, чай, не линия Маннергейма. Танки двигать сразу за передовым отрядом, чтобы могли ему оперативно на помощь прийти, там же важно артиллерийский резерв. Наткнутся на оборону – ждать танков и артиллерии, буром не переть. Это первое, что в голову пришло.
– Неплохо. Вот еще что… Наш начснаб клятвенно обещался достать санки. На них ставим станкачи и передаем боковому охранению. Им пригодится в случае внезапного нападения финнов. Еще, в ключевых местах дороги надо организовать блок-посты, отделение бойцов а им придать по зенитному пулемёту, авиации у финнов кот наплакал, тащить эту бандуру тяжеловато, а в качестве стационарной огневой точки – хорошо будет. Мне ручные пулеметы и станкачи для наступления будут нужнее. Думаю, еще сформировать несколько штурмовых групп. Конечно, мы их не тренировали, но тут дело такое… Две-три группы войдут в состав передового охранения. Натолкнулись на засаду. Залегли, провели разведку, что там и как. Потом выдвигаются штурмовики. Им дать гранат побольше и вооружить ручными пулеметами через одного, думаю, с каждую группу включить по два стрелка-снайпера. И еще саперов, чтобы прощупать, нет ли мин, а если напорются на какой-то ДЗОТ, так чтобы взорвали его к такой-то матери, и точка!
– Саперно-штурмовое подразделение по типу того, что было у немцев и французов в Империалистическую? – майор мою идею схватил на лету.
– Приблизительно.
– У них еще были на вооружение металлические нагрудники-кирасы, чтобы защитить от пуль… – майор Чернов имел образования пять классов! Потом командирские курсы, сознавая недостатки своего образования брал чтением, читал много, с упоением, увлекался военной историей. Поэтому с третьего курса академии забрали его на штабную работу. Вот, блеснул эрудицией, молодец!
– В условиях зимы и бездорожья – это лишний вес, который будет тянуть
– Я так понимаю, – снова взял слово Чернов, – задача этих групп огнем и гранатами подавить укрепленную точку противника и обеспечить продвижение войск.
– Именно! Еще до подхода танков и артиллерии! А танки надо будет беречь! И людей беречь! И темп наступления сохранять! Задач до чертиков!
Тут комиссар сбежал на партсобрание 305-го стрелкового полка, а мы обсудили еще один момент: создание диверсионных групп для действия в тылу противника. В этом деле мы полагались на пограничников, которые были приданы дивизии, да еще и местных собирались для этого привлечь.
Вскоре я почувствовал, что майор совершенно проникся грандиозностью задач, перед ним поставленных, после чего пошел знакомиться с подчиненными и принимать на себя штаб.
Я опять остался с мыслями наедине.
Глава четырнадцатая
На подступах к Раатской дороге
Полковник Ялмар Сииласвуо был немного простужен. Вот только времени болеть у него не было. 9-я дивизия, которой он был назначен командовать, только начала формироваться, а ей уже было поставлена задача: ни много, ни мало, а остановить наступление русских и нанести им поражение. Он был шведом, родившимся в Финляндии и ставшим финном. Только, в отличии от маршала Маннергейма, тоже урожденного шведа, Ялмар поменял свою шведскую фамилию Стрёмберг на финскую Сииласвуо. У него было немного сил, дивизия была неполнаяи сейчас, кроме небольшого отряда пограничников и шюцкоровцев, которые, тем не менее, активно сдерживали продвижение 163-ей русской дивизии к Суомасаалми, в распоряжении полковника был 27-й пехотный полк целиком и отдельные отряды, примерно до роты каждый, стягиваемые отовсюду, где только можно было наскрести. На всю его группу было 2 полевых орудия 76мм, да десяток минометов, 56мм, причем орудия должны были быть подтянуты в ближайшие день-два. Любой другой профессиональный военный сказал, что это невыполнимая задача. Но Ялмар, прошедший горнило Первой мировой и Гражданской войны, считал, что ему многое по плечу. Свое военное образование он получил в Германии. Практику проходил на фронте, в составе германского 27-го финского егерского батальона, сражавшегося на фронте против русских. Ялмар участвовал в кровавых боях под Ригой. С тех пор русских и ненавидел, и презирал. Когда Российская империя пала, а в Финляндии забрезжила возможность независимости, солдат и офицеров Финского егерского охватил энтузиазм, который сменился горечью разочарования, когда узнали о советской революции и начале Гражданской войны. В это время, еще не павшее правительство кайзера Вильгельма решило дать им шанс. И не просто шанс: Германия считала, что Финляндия должна стать государством-сателлитом Германии. И для этого были созданы все предпосылки. Все егеря-финны были отправлены организованно домой, им оставили оружие и снаряжение. Но вслед им в Хельсинки высаживались регулярные немецкие части, которые должны были стать силой, которая сломит Красную гвардию, одерживающую победу за победой. Торжество Революции сопровождалось террором со стороны воинов-интернационалистов. Красный террор оставил в сознании простых финнов серьезный рубец. И ответный белый террор не казался им чем-то страшным, наоборот, он казался им торжеством справедливости. Ведь красные казнили ИХ, а белые – ТЕХ, чужих. А чужих нечего жалеть. Очень быстро внешняя лояльность Российской империи слетела с независимых финнов и наверх вылез махровый национализм. Без поддержки Германии и Швеции белым ничего не светило бы, но… поддержка была. Ялмар тогда получил под командование роту шюцкора, а немецкие егеря заняли большинство командных должностей в белофинской армии. Они сумели наладить почти немецкую дисциплину и порядок. Будучи сами убежденными националистами, этой идеологией сумели спаять ополченцев, которые стали все больше напоминать регулярную армию. Красных стали теснить по всей Финляндии. Ребята Ялмара отличились под Хельсинки и Выборгом, сам Ялмар с чувством гордости вспоминал парад в столице Финляндии, в котором ему довелось участвовать. Вот только о той резне, которую они устроили и в Хельсинки, а особенно в Выборге, вспоминать не любил. Он считал, что ужас войны солдаты имеют право снять за счет мирных жителей – русских. Русские виноваты во всём, так пусть за всё отвечают. Он следил только за тем, чтобы не пострадали финны, шведы и немцы. Остальные его не интересовали. Когда его шюцкоровец, кажется, Ингвар Сверинг, тоже финский швед, выволок на его глазах из дома русского офицера – уже пожилого, в расколотом пенсне и клочковатой бородой, Ялмар даже поморщился. Зачем это?