На отмелях
Шрифт:
Он перешел к правому борту и стал прислушиваться, держась за бакштаг и повернув ухо к морю; но ничего не было слышно.
Шканцы наполнились тихими шумами. Вдруг прозвучал долгий и резкий свисток, отдался громким эхом среди плоских поверхностей неподвижных парусов и постепенно замер, как бы вырвавшись на свободу и убежав в море. Хаджи Васуб был на палубе, готовый выполнять приказания белого человека. Бриг снова погрузился в молчание. Шо спокойно сказал:
— Я пойду на нос, сэр, вместе с тиндалем. Мы будем все на местах.
— Хорошо, мистер Шо. Смотрите, как бы они не прицепи лись к борту. Впрочем, ничего еще не слышно. Ни звука. Вряд ли что-нибудь серьезное.
— Малайцу, должно быть, пригрезилось. У меня тоже хороший слух, но… — Шо прошел вперед, и конец его фразы донес ся как неясное ворчание.
Лингард внимательно слушал. На корме появились один за другим трое матросов и занялись чем-то у большого ящика, стоящего у входа в капитанскую каюту. Слышались стук и бря цание складываемого на палубу стального оружия, но люди да же не перешептывались.
Лингард пристально вглядывался в темноту и покачал голо вой.
— Серанг! — окликнул он негромко.
Поджарый старик взбежал по лестнице так легко, что его ко стлявые ноги, казалось, не касались ступенек. Он остановился перед капитаном, заложив руки за спину, — неясный в темноте, но прямой как стрела.
— Кто стоял на вахте? — спросил Лингард.
— Бадрун, — отрезал Васуб своим отрывистым голосом.
— Я ничего не слышу. Бадруну, должно бьггь, показалось.
— Ночь скрывает лодку.
— Ты сам видел лодку?
— Да, туан. Маленькая лодка. Видел еще до заката. Недалеко от земли. Теперь едет сюда, уже близко. Бадрун слышал ее.
— Почему же ты об этом не доложил? — резко спросил Лингард.
— Малим сказал: «Ничего нет», а я видел. Как мог я знать, что у него было на уме или у тебя, туан?
— А теперь ты слышишь что-нибудь?
— Нет, теперь они остановились. Может быть, потеряли из виду корабль — кто знает? Может быть, боятся.
— Гм, — пробормотал Лингард, беспокойно переминаясь с ноги на ногу, — Ты, должно быть, лжешь. А что это за лодка?
— Лодка белых людей. По-моему, с четырьмя гребцами. Маленькая. Туан, я слышу ее сейчас. Вон там.
Он вьггянул руку, указывая в сторону борта. Затем рука его медленно упала.
— Едут сюда, — прибавил он с уверенностью.
С носа послышался встревоженный голос Шо:
— Что-то плывет, сэр. Прямо перед нами.
— Хорошо, — крикнул ему Лингард.
Он увидел кусок еще более черной тьмы. Из него понеслись над водой английские слова — внятные, произносимые с расстановкой; каждое из них, казалось, с трудом пробивало себе путь сквозь глубокую тишину.
— Какой это корабль?
I; — Английский бриг, — отвечал Лингард после некоторого колебания.
— Бриг! Я думал, кое-что побольше, — продолжал голос спокойным и несколько разочарованным тоном. — Я подъеду к борту, если вы позволите.
— Нет, не подъезжайте, — резко бросил Лингард. Протяжный и спокойный голос невидимого собеседника казался ему оскорбительным и вызывал враждебное чувство. — Не подъезжайте, если вы дорожите своей лодкой. Откуда вы? Кто вы? Сколько нас в этой лодке?
После этих настойчивых вопросов на минуту наступило молчание. Тем временем очертания лодки стали несколько более отчетливыми. Она, вероятно, немного продвинулась вперед, ибо теперь она казалась больше и виднелась как раз против того места, где стоял Лингард. Потом опять раздался спокойный голос: / — Я вам все это покажу.
После короткой паузы голос произнес, менее громко, но совершенно ясно:
— Чиркни спичкой о борт. Чиркни сильнее, Джон!
Сверкнул синий огонек, освещая мертвенным светом небольшой кусок окружающей тьмы. В дымном, вспыхивающем пламени очертилась белая четырехвесельная шлюпка с пятью людьми. Их лица, в этом ярком и зловещем свете как бы покрытые мертвенным налетом и похожие на лица трупов, были повернуты к бригу и выражали большое любопытство. Затем рулевой бросил в воду огонь, который он держал над головой, и тьма, снова кинувшаяся на шлюпку, с сердитым шипением поглотила его.
— Нас пятеро, — сказал спокойный голос из тьмы, которая казалась теперь еще чернее, — Четыре матроса и я. Мы с яхты — с британской яхты…
— Взойдите на борт! — закричал Лингард, — Что вы это сразу не сказали? Я думал было, что вы — переодетые голландцы с какой-нибудь разведочной канонерки.
— Разве я говорю, как чертов голландец? Приналягте на весла, ребята. Правь к борту, Джон!
Шлюпка подъехала, тихо ударилась о бриг, и какой-то человек, тяжелый, но ловкий, стал взбираться на борт. На поручне он на минуту остановился и крикнул в лодку:
— Отпихнитесь немного, ребята!
Затем он тяжело спрыгнул на палубу и сказал подошедшему Шо:
— Добрый вечер! Вы капитан, сэр?
— Нет. Капитан на корме, — проворчал Шо.
— Идите сюда! Сюда, — крикнул нетерпеливо Лингард.
Малайцы оставили свои посты и молчаливой группой столпились около грот-мачты. Пока незнакомец шел к ожидавшему его капитану, на палубе брига не раздалось ни одного слова. К Лингарду подошел приземистый подвижный человек, притро нулся к шляпе и спокойным, тягучим тоном повторил свое при ветствие.
— Добрый вечер! Вы капитан, сэр?
— Да, я хозяин брига. В чем дело? Вы отбились от своего ко рабля? Или что?
— Нет, не отбились. Мы оставили его четыре дня тому назад и все время шли на этой шлюпке на веслах. Люди мои выбились из сил, вода вся вышла. К счастью, мы заметили вас.
— Заметили меня? — воскликнул Лингард. — Когда? В какое время?
— Уж, конечно, не ночью. Мы путались южнее между каких — то островов, гребли, надрываясь, то одним проливом, то другим, стараясь выбраться. Огибая какой-то островок, — совсем голый, похожий на сахарную голову, — я увидел вдали судно. Я наспех определил его положение, и мы приналегли как следует, но нас, должно быть, задерживало какое-то течение, и мы не скоро миновали островок. Пришлось править по звездам, и, клянусь лордом Гарри, я уж начал думать, что упустил вас, — потому что судно, которое я видел, было, очевидно, ваш бриг.