На перекрестке больших дорог
Шрифт:
Старая «фюри дай», которая связала браком Феро и Катрин, подошла к молодой женщине и отстранила ее от Феро, державшего ее за руку.
– Вам надо разойтись до боя. Чалан в руках судьбы, по нашим правилам четыре женщины должны охранять тебя, и четыре других – Дюнишу. Вот мое слово.
Наступила мертвая тишина. Словно по волшебству Сара очутилась рядом с Катрин, на которую Феро смотрел совершенно безнадежно. Теперь он не имел права даже разговаривать с ней.
Праздник не состоялся. Смолкли тамбурины, и слышался лишь треск
– Чалан – моя племянница, – сказала цыганка спокойным тоном. – Я буду охранять ее вместе с Оркой. Ты можешь назначить еще двух женщин.
– Достаточно одной! – заявила Терейна, подбежав к Катрин. – Если для Сары Черной она племянница, то для меня она сестра. – «Фюри дай» согласилась кивком головы. Своим негнущимся пальцем она поманила к себе другую седую женщину, свою сестру. В сопровождении женщин Катрин вернулась в тишине к повозке Орки, где вместе со своей охраной осталась ждать часа схватки, никуда не отлучаясь, как пленница.
Облегчение, которое она только что пережила, когда Дюниша вырвала ее из рук Феро, пропало. В тот момент ей угрожала только фиктивная свадьба, теперь ей грозила смерть. Гневом наполнилась ее душа! Это уже было слишком. Обычаи этого народа были просто бредовыми, самыми варварскими, на ее взгляд. Ею распоряжались и не спрашивали ее мнения. Цыгане решили, что она должна выйти замуж за Феро, потом они же решили, что она должна сражаться с этой молодой тигрицей из-за человека, которого она не любила.
– Я предупреждаю тебя, – шептала она Саре прямо в ухо, – я не буду драться. Я даже не знаю, что это такое. Я никогда в жизни не дралась. И не попытаюсь даже…
Сара схватила ее за руку.
– Молчи, неба ради!
– Почему я должна молчать? Из-за этих женщин? Нет уж, я им скажу, наоборот, я прокричу им…
– Помолчи! – повторила Сара так требовательно, что Катрин подчинилась. – Пойми только, ты рискуешь жизнью, если они поймут, что ты отказываешься от сражения.
– А разве завтра я не буду рисковать жизнью? – простонала она. – Ты хорошо знаешь, я не способна делать то, что от меня требуют. Она меня убьет, я в этом уверена.
– Я тоже, но, ради бога, успокойся! Когда все уснут, я выйду из лагеря и побегу в таверну предупредить Тристана. Он наверняка сумеет вытащить тебя из этой истории. Но я умоляю тебя, не показывай страха. Мои братья не прощают трусости. Тебя изгонят плетьми, и ты будешь обречена на голодную смерть.
Глаза Катрин округлились от ужаса. У нее создалось впечатление, что она оказалась в страшной ловушке и своими силами ей не удастся освободиться. Сара почувствовала ее состояние и прижала к себе.
– Держись, моя малютка. Мэтр Тристан и я поможем тебе выбраться отсюда.
– Ему бы уже давно пора появиться, – сказала с горечью Катрин, – он ведь должен охранять меня.
– Но он должен вмешаться только в случае опасности, вспомни…
Она посмотрела вокруг себя. Обе старухи спали. Только Терейна бодрствовала: накрывшись красным одеялом, она неподвижно сидела у масляного светильника и смотрела на пламя немигающими глазами лунатика.
– Пора, – прошептала Сара, – я иду.
Она бесшумно вывалилась наружу, словно уж, а Катрин с тяжелым сердцем, но уверенная в своей старой подруге, вытянулась и попробовала заснуть. Сон не шел. Она смотрела в грязный потолок повозки и пыталась успокоить беспорядочное биение сердца. Тишина давила на нее, и, не выдержав, она позвала потихоньку:
– Терейна!
Маленькая цыганка медленно повернула голову и прокралась к ней.
– Что хочешь, сестра моя?
– Я хочу знать, имеет ли моя соперница навык к дракам. На чем мы будем сражаться?
– На ножах. К несчастью, ей это не впервой. Она дерется прямо как тигрица. Две женщины, которые нравились Феро, легли под ее ножом.
От этого сообщения холодный пот пробил Катрин. Если Тристан не вмешается, ее просто зарежет эта цыганка, и никто не пошевелит пальцем, чтобы помочь ей. Даже Феро, казавшийся смертельно влюбленным, не сделал ничего, чтобы предотвратить это безумие. Он подчинился обычаям своих соплеменников. «И конечно, – думала Катрин с возмущением, – в тот же вечер он утешится с победительницей, забыв о смерти несчастной Чалан».
– Все, что я могу сделать для тебя, – продолжала Терейна расстроенно, – это дать напиток, который удесятерит твои силы. А сейчас тебе надо отдыхать.
Катрин скорчила гримасу. Ей была не по вкусу цыганская медицина, и к тому же спать совсем не хотелось. Единственное, чего она хотела, это бежать быстро, со всех ног от этих кровожадных людей, с которыми она так неосмотрительно связалась. Она по шею влезла в это осиное гнездо и не знала, где выход. Катрин задыхалась в повозке, а ровное похрапывание спящих женщин вызывало у нее желание выть волком.
Она подумала, что ее жизнь имеет слишком большую ценность для заговорщиков из Анжу, а значит, и для Тристана Эрмита, и он не допустит, чтобы она так глупо погибла. Но эти ободряющие мысли не помогали, и ночь прошла без сна.
Она слышала, как часовые сменяют друг друга, до ее слуха доносились выкрики стражников на башнях. В горле было сухо, болела голова и стучало в висках. Хотя она знала, что Сара занимается делом, ее отсутствие было невыносимым. Катрин чувствовала себя ужасно одинокой и никак не могла отделаться от ощущения абсурдности своего положения. Восход солнца не принес облегчения. Почему же не возвращается Сара? Что могло ее задержать так долго у Тристана? Не поймали ли ее, когда она уходила или возвращалась в лагерь? Где-то пропел петух, и Катрин больше не выдержала. Все вокруг спали, и она стала пробираться к выходу, когда появилась Сара. У Катрин полегчало на душе.