На пороге чудес
Шрифт:
Он направился к ним.
— Вижу, что опоздал, — проговорил он, кланяясь сразу всем трем женщинам.
— Мужчины и женщины приходят в рощу в разное время, — сказала Нэнси Марине. — Женщины жуют кору, а мужчины собирают раппы.
— Разделение труда, — сказала доктор Буди.
Нэнси сняла с руки Марины манжет тонометра и приложила два пальца к ее запястью, нащупывая пульс.
— В первый раз? — поинтересовался Томас.
Марина молча кивнула, держа во рту термометр.
— А-а, замечательно. Только не забывайте прижимать язык книзу. Иначе занозите его.
— Мы уже научились вытаскивать занозы, — сказала Нэнси. — Пульс шестьдесят четыре. Превосходно, доктор Сингх.
Томас подошел к дереву и стал грызть кору намного выше полосы, до которой доставали женщины лакаши.
Марина вынула изо рта термометр.
— У мартинов много любопытных свойств, — сказала Нэнси. — Много лет назад доктор Рапп предположил, что грибы берут часть своих галлюциногенных свойств из корневой системы дерева, что такие вещества можно получать из самих деревьев и что женщины, когда грызут кору, получают из нее легкий наркотик. А связь между деревьями и долгой способностью к деторождению установила Энник. Вероятно, доктор Рапп никогда не замечал, что лакаши беременеют до старости.
— Но все-таки она всегда отдает первенство доктору Раппу, — сказала доктор Буди, не поправляя ее, а просто констатируя факт.
— Если взглянуть на их записи тех лет, то это очевидно, — Томас достал из кармана носовой платок и приложил его к уголкам рта.
— Связь между мартинами и малярией Энник обнаружила только в 1990-е годы, — сказала Нэнси. — И это уж точно ее открытие. Тогда доктор Рапп почти не ездил в экспедиции.
— Но она и в этом уступает ему первенство, — возразила доктор Буди. — Она утверждает, что он упоминал об этом раньше.
Томас Нкомо качнул головой, словно сожалея, что женщина так легко уступает мужчине свои права.
— Самое великое достижение, сделанное здесь, у лакаши, — не раппы и не средство, повышающее плодовитость, а малярия.
— Я не понимаю, — проговорила Марина.
Она и вправду ничего не понимала.
— Женщины из племени лакаши не болеют малярией, — ответила доктор Буди. — Они привиты.
— От малярии нет прививок, — возразила Марина, а ее собеседники улыбнулись.
Томас снова погрыз кору.
Нэнси Сатурн показала на маленького пурпурного мотылька, усевшегося на белый внутренний слой коры. Это было место, где недавно грызла кору доктор Буди, там еще чуть-чуть поблескивала ее слюна.
— Мартин — дерево с мягкой корой. Когда наружный слой коры поврежден, лакаши не снимают ее до камбия, где находятся образовательные клетки. Как видите, на дереве возникает что-то вроде раны, и в такую рану проникает этот мотылек, пурпурный мартинет.
— Вы шутите? — не поверила Марина и подалась вперед, чтобы лучше рассмотреть мотылька. — Тут найдется что-нибудь, что доктор Рапп не назвал в честь себя?
— Племя лакаши обнаружил не Мартин Рапп. Будь это так, деревня наверняка бы называлась «Рапптаун». — Нэнси потрогала кору прямо возле мотылька. Тот, как и лакаши, казалось, безразлично относился к вторжению в его личное пространство. — Agruis purpurea martinet. Он пьет воду из заболони мартинов, питается ею. Он почти одновременно глотает пищу и выделяет экскременты, перерабатывая протеины. Раз в год мартинеты откладывают яйца.
— В кору? — спросила Марина.
Мотылек раскрыл крылышки с двумя ярко-желтыми пятнами, похожими на глаза — по одному на крыле — и снова сложил. Бабочки отдыхают с раскрытыми крылышками, а мотылек со сложенными — давным-давно она где-то читала об этом…
Нэнси кивнула:
— Подобно мартинам и раппам, пурпурные мартинеты обитают, по-видимому, только тут. Иногда их можно увидеть в лагере. Они долетают до реки, но у нас нет данных о том, как они питаются за пределами этой рощи. Ключ к фертильности обнаружен в сочетании дерева мартин и пурпурного мартинета, хотя мы не изолировали физиологические выделения мотылька от протеинов, содержащихся в его личиночной оболочке. Мы лишь знаем, что это работает.
Доктор Буди протерла ваткой, смоченной в спирте, свой палец и проколола его.
— А что с кровью? — спросила Марина. — Неужели вы можете определять гормональные уровни по такому маленькому количеству?
— Нанотехнологии, — пояснила Буди. — Новая эпоха в науке.
— Мы изолируем молекулы, метаболизированные в коре дерева, — продолжала Буди. — Но при этом мы все же учитываем воздействие слюны лакаши, их желудочных соков, плазмы. Мы только не знаем одну очень важную вещь — какая именно комбинация факторов обеспечивает женщин защитой от малярии?
— А мужчины-лакаши болеют малярией? — спросила Марина.
Томас утвердительно кивнул:
— Когда матери перестают кормить ребенка грудью, малярией болеют не только мальчики-лакаши, как и в других аналогичных племенах, но и девочки — до начала первых менструальных циклов, когда они начинают жевать кору.
— Значит, у них нет прививки. Дерево и мотылек действуют как профилактика, наподобие хинина.
Доктор Буди протестующе взмахнула рукой:
— Профилактика происходит во время кормления грудью, а прививка — при поедании коры! Вот только вопрос: почему все племя не грызет кору с детства?! Впрочем, много детей умирает от малярии. Если бы все выживали, численность лакаши увеличилась бы во много раз.
— Откуда вы знаете? — удивилась Марина.
У нее шла кругом голова.
Они убедили кого-то из мужчин есть кору?
Как они проверяли детей?
— Вы могли бы уговорить некоторых женщин, чтобы они перестали есть кору?
Она снова перевела взгляд на деревья.
Теперь она увидела в их кронах, высоко, на фоне неба, тяжелые грозди розовых цветов…
— Нам известно несколько случаев, когда женщины были не способны забеременеть и через какое-то время переставали ходить к мартинам, — ответила Нэнси. — Но поскольку они до этого ели кору, прививка действовала.