На пороге Мира
Шрифт:
* * *
– Леш, - обратилась Гонцова к Злобину, когда они шли к стоянке, где был припаркован его флаер. Она попросила его подкинуть до дома. Лешка, как джентельмен, не смог отказать даме в такой незначительной просьбе.
– А что ты говорил тогда, про Пашу? Он правда грозился тогда этого... Касселя задушить?
– Было дело, - подтвердил Леха.
– Мы тогда с Кирюхой уже в саму больничку подъехали, сколько смогли быстро собрать баблишка, подвезли. Мне ж, как Пашка про частную клинику по телефону сказал, так я сразу смекнул, что там лавэ нужно немерено...
–
– Да не, Ленок, в поряде все, не кипишуй. Полтораху мы тогда собрали. И от ребят потом на неделе косарь подвезли... Ну, и втроем потом точку одну накрыли - две с половиной косых взяли... Может кто еще отдельно чего вкидывал, не знаю... Там же Отмор в основном с айболитами тер. Ну, ты ж его знаешь - по интеллигентному все, с подходцем, за уважение...
– Да, Отмор может, - улыбнулась Ленка, вспомнив пару смешных случаев еще с детдома.
– Чью точку-то накрыли? Не прибьют теперь вас, остолопов?
– Да не, Ленок, не парься, теперь не прибьют. Прибивать некому. А по началу, да - сыкотно было, да куда деваться, бабки все одно нужны, без них Настюхе не то, что лицо новое, клизму бы делать не стали. Это ж не врачи, а упырищи настоящие: от жажды помирать будешь - не плюнут бесплатно.
– Так чья точка была?
– Старикова, земля ему пухом, как же вовремя он преставился!
– И правда вовремя, - улыбнулась Гонцова.
– Так вот, прилетели мы тогда с Кирюхой, заходим, а там Отмор без стекол своих вечных Одноглазого сзади за локти держит. Пахен, он и так-то, со своими шрамами в полдоски, не красавец, а тут вообще, как бес, страшный: глаза кровью налиты, на выкате, волосы торчком в разные стороны, юшка с носа по подбородку сячится, а орет, аж слюни летят. Я его таким никогда не видел до того. И, надеюсь, после не увижу... Очково было тогда к ним подходить-то. А ну как Отмор не удержит? Он же чуть не в полтора раза меньше Пашка! Ты ж знаешь, какой Вересов бычара: восемьдесят пять кило живого весу! А кулак, что голова твоя!
– Ужас какой! Страсти какие!
– приложила к щекам руки Ленка.
– Вот идем мы с Сивым, сыкотно, а идти, один болт, надо. Смысл мы иначе летели-то? Я так-то прислушиваюсь, что он там орет-то, и че-то вообще идти расхотелось. А он там такие перлы выводит, кровь стынет: и "я то ему ноги попереломаю", и "я то ему глаза вырву", и "он то у меня зубами давиться будет, кровью кашлять и умываться", и "нет, один глаз оставлю, чтобы до конца видел, падаль, как я его собственными кишками удавлю" и "он-то у меня, тварь, до последнего в сознании будет", и "он-то от меня на переломанных культях по полу круги нарезать будет"... Ну как-то так. У меня память-то не очень, может путаю слегонца чего. Но ужас, короче. Не дай Бог кому реально такой смертушкой отходить придется, как он расписал!
– Да, нет, не путаешь...
– тихо пробормотала Гонцова.
– Вполне себе исчерпывающее описание...
– Ты сказала там чего, Ленок? Звиняй, задумался, не расслышал.
– Кошмар какой, говорю! Надо же так человека довести было!
– громче сказала Гонцова.
– А не знаешь, мог Одноглазый Касселя этого заказать кому?
– Че? Тоже слышала, что гнида эта подлабовская помирал трудно?
– ухмыльнулся Леха, глянув на Ленку.
–
– Заказать-то не мог он точно, - ответил Злобин.
– Он же все деньги, что у него были, в клинику отнес. Поди еще должен остался... А вот, если шепнуть кому... Пашка ведь не последний человек в городе. Не то что мы с Сивым... Очень уж красиво Лаб со своим псом цепным кони двинули. Так что мотай на ус Ленок. Но про Пашу, ты от меня ничего не слышала! Усекаешь? Кадет он и кадет, а больше я тебе ничего не говорил!
– Конечно, Лешь, свои же люди, все понимаю...
Ангелов не существует
глава 35
Разошлись они с этих импровизированных посиделок в больничной палате рано - еще до полудня. Так что Ленка даже успела доподготовить оставшиеся документы на поступление в ВУЗ. И даже запустить их в обработку: пара смущенных улыбок, потупленный взор, некоторая сумма материальной благодарности... В общем-то ничего нового. Возможно и в школу не было смысла лезть тайком, ночью. Можно было придти днем, в прямую к директору... Заодно иметь его на крючке на будущее, как теперь на крючке у нее сидел декан факультета. Но задним умом все крепки. К тому же не полезь она туда ночью, не было бы того дикого, дико-возбуждающего, невероятного танца.
С официальными делами покончено. Можно было заняться неофициальными - собственный поиск объекта "Ангел"...
На больших настенных часах в гостиной часовая стрелка медленно, но упорно переползала через цифру одиннадцать, неотвратимо направляясь к следующей, двенадцатой отметке. Гонцова сидела в кресле перед своим домашним компьютером и думала, уставясь невидящим взглядом в экран.
Что она в результате имеет? Эта встреча с друзьями добавила массу вопросов, на которые теперь необходимо найти ответы. И несколько новых зацепок.
Итак, исходные данные: угрозы Вересова в коридоре клиники, которые почти полностью совпадают со способом убийства Валентина Кощеева-Касселя, весьма специфичным и нетривиальным; второе - слова Вересова, о том, что Виктора Лабертовского убили. Именно убили, хотя во всех сводках, новостях и даже слухах, фигурирует самоубийство. Третье - охранники, которые также участвовали в похищении и изнасиловании Анастасии Каменских.
Охранники - это первое, что проверила Гонцова, лишь только войдя в квартиру: оба мертвы. Погибли в пьяной драке вечером следующего дня после смерти Виктора Лабертовского. Причина смерти - множественные ножевые ранения у одного и перелом основания черепа у другого. Случайность?
И четвертое: деньги. Деньги на лечение. Те пять тысяч, о которых рассказал Злобин - капля в море. Запросить напрямую бухгалтерию клиники на предмет счета, выставленного конкретной пациентке, Гонцова не смогла. Там требуется официальный запрос СИБ, подкрепленный решением суда - подобные заведения защищены законом и не только им очень серьезно.
С другой стороны, пообщаться по телефону с регистратурой и узнать стоимость проведения конкретных операций (а какие конкретно были проведены операции, Лена узнала в непринужденном разговоре от самой Насти) никто не мешал.