На пятьдесят оттенков темнее

Джеймс Эрика Леонард

– Ох, Кристиан… это обоюдно. Если бы ты не хотел меня… – Я вздрагиваю и опускаю глаза на свои дрожащие пальцы. В этом состоит еще одно мое потаенное опасение насчет нас. Если бы он не был таким… сломленным, захотел бы он меня? Я стараюсь не думать об этом.

– Меньше всего на свете я хочу тебя обидеть. Я люблю тебя. – Я протягиваю руки и нежно провожу пальцами по его вискам, щекам. Он тянется навстречу моим прикосновениям, бросает мячик в ящик и обнимает меня за талию. Привлекает к себе.

– Мы закончили показ? – спрашивает он нежно и вкрадчиво и

передвигает руку на мой затылок.

– А что? Что ты хочешь сделать?

Он наклоняется и нежно целует меня. Я таю в его объятьях.

– Ана, ты сегодня едва не пострадала. – Его голос звучит нежно, но с тревогой.

– Ну и что? – спрашиваю я, наслаждаясь его близостью, чувствуя тепло его рук. Он откидывает голову и хмуро, с упреком смотрит на меня.

– Как это «ну и что»?

Я озадаченно гляжу в его милое, недовольное лицо.

– Кристиан, со мной все в порядке.

Он крепко прижимает меня.

– Когда я думаю, что могло случиться… – Он утыкается лицом в мои волосы.

– Пойми, наконец, что я сильнее, чем кажусь! – горячо шепчу я в его шею, вдыхая его восхитительный запах. Нет ничего лучше на этой планете, чем стоять или лежать в объятьях Кристиана.

– Я знаю, что ты сильная, – спокойно соглашается Кристиан. Он целует меня в макушку, а потом отпускает меня, к моему огромному разочарованию. И все?..

Наклонившись, я вытаскиваю из нижнего ящика еще одну игрушку. Несколько наручников, прикрепленных к планке. Я вопросительно смотрю на Кристиана. У него темнеют глаза.

– Это, – говорит он, – распорка с ограничителями для щиколоток и запястий.

– Как этим пользоваться? – спрашиваю я, искренне заинтересованная.

– Тебе показать? – удивленно спрашивает он и на миг закрывает глаза.

Я смотрю на него. Когда он открывает глаза, в них горит темный огонь.

– Да, я хочу, чтобы ты показал мне. Я люблю, когда ты меня связываешь, – шепчу я. Моя внутренняя богиня делает кульбит и садится в шезлонг.

– Ох, Ана, – бормочет он. Внезапно его лицо искажается от боли.

– Что?

– Только не здесь.

– Почему?

– Я хочу любить тебя в моей постели, а не здесь. Пойдем. – Он берет меня за руку, хватает распорку и стремительно выходит из комнаты.

Почему мы уходим? Я оглядываюсь назад.

– Почему не здесь?

Кристиан останавливается возле лестницы и строго смотрит на меня.

– Ана, может, ты и готова вернуться сюда, а я нет. В последний раз, когда мы были с тобой здесь, ты ушла от меня. Сколько мне раз повторять, когда ты это поймешь? – Он хмурится и, отпустив меня, жестикулирует свободной рукой. – В результате изменилось все мое поведение. Радикально сдвинулся мой взгляд на жизнь. Я уже говорил тебе об этом. Вот только я не сказал тебе, что… – Он замолкает, проводит рукой по волосам, подыскивая точные слова. – Я сейчас похож на выздоровевшего алкоголика, понятно? Это единственное сравнение, которое я могу привести. Зависимость снята, но я не хочу, чтобы на моем пути возникали соблазны. Я не хочу причинять тебе боль.

Он выглядит

полным раскаянья, и в этот момент меня пронзает острая боль. Что я сделала этому человеку? Улучшила ли я его жизнь? Он был счастлив и до встречи со мной, разве нет?

– Мне невыносима даже мысль о том, что я причиню тебе боль, потому что я люблю тебя, – добавляет он, его лицо сейчас абсолютно искреннее, как у маленького мальчика, говорящего нехитрую правду.

Он совершенно простодушен, и у меня захватывает дух. Я обожаю его больше всего и больше всех на свете. Я очень люблю этого мужчину, люблю бескорыстно.

Я бросаюсь к Кристиану так стремительно, что он роняет распорку, чтобы подхватить меня, и я толкаю его к стене. Обхватив его лицо ладонями, я прижимаю его губы к своим и, наслаждаясь его удивлением, всовываю свой язык ему в рот. Я стою выше его на ступеньку – наши лица сейчас на одном уровне, и меня охватывает эйфория от ощущения собственной силы. Я страстно целую его, погружаю пальцы в его волосы; я хочу трогать его, трогать всюду, но сдерживаю себя, зная о его страхе. Но мое желание все равно возрастает, горячее и тяжелое, расцветает внутри меня. Он стонет, берет меня за плечи и отталкивает.

– Ты хочешь, чтобы я трахал тебя на лестнице? – бормочет он. – Смотри, я могу.

– Да, – бормочу я и не сомневаюсь, что сейчас мои глаза такие же темные, как его.

Он смотрит на меня затуманенным и тяжелым взглядом.

– Нет, я хочу тебя в моей постели.

Внезапно он подхватывает меня и кладет на плечо, отчего я громко вскрикиваю, и больно шлепает меня по заду, так что я снова кричу. Спускаясь по лестнице, он нагибается и подбирает упавшую распорку.

Когда мы проходим через гостиную, из кладовки выходит миссис Джонс. Она улыбается нам, и я виновато улыбаюсь в ответ. Кажется, Кристиан ее даже не заметил.

В спальне он ставит меня на ноги и швыряет на кровать распорку.

– Я думаю, что ты не причинишь мне боль, – шепчу я.

– Я тоже думаю, что я не причиню тебе боль, – говорит он. Обхватывает мою голову ладонями и целует меня, долго и крепко, зажигая мою и без того горячую кровь. – Я очень хочу тебя, – шепчет он возле моих губ, задыхаясь от страсти. – Ты точно хочешь меня – после сегодняшнего?

– Да. Я хочу тебя тоже. Я хочу тебя раздеть. – Аж пальцы зудят, так мне хочется трогать его, ласкать.

Его глаза раскрываются шире, и какую-то секунду он колеблется, вероятно, обдумывает мою просьбу.

– Ладно, – с опаской говорит он.

Я тяну руки к второй пуговице на его рубашке и слышу, как он затаил дыхание.

– Если ты не хочешь, я не буду тебя трогать, – шепчу я.

– Нет, – быстро отвечает он. – Делай, как тебе хочется. Все в порядке.

Я осторожно расстегиваю пуговицу, и мои пальцы скользят по рубашке к следующей. Его глаза широко раскрылись и сияют, губы разжались, он учащенно дышит. Как он красив, даже когда боится… потому что боится. Я расстегиваю третью пуговицу и вижу волосы на его груди.