На распутье
Шрифт:
1930 год: «Ещё и ещё раз мы решительно отказываемся от задачи построить «в кратчайший срок» национальное социалистическое общество. Коллективизацию, как и индустриализацию, мы связываем неразрывной связью с проблемами мировой революции. Вопросы нашего хозяйства решаются в конечном счёте на международной арене (жирный курсив авт. – В.С.)»15.
1930 год: «Оппозиция никогда не бралась „в кратчайший срок догнать и перегнать“ капиталистический мир. Мы требовали ускорения индустриализации, потому что только таким путём можно обеспечить руководящую роль города по отношению к деревне и, следовательно, диктатуру пролетариата… Социалистическую перестройку крестьянских хозяйств мы мыслили не иначе как в перспективе десятилетий… Мы никогда, поэтому, не требовали
1933 год: «Надо решительно, полностью и окончательно отказаться от безумия механической ликвидации кулачества. Надо вернуться к политике систематического ограничения эксплуататорских тенденций кулачества– всерьёз и надолго,практически до полной победы пролетариата на Западе… Темпы индустриализации надо подчинить задаче восстановления динамического равновесия хозяйства в целом (жирный курсив авт. – B.C.)»17.
Итак: снизить темпы! Реже шаг! Ждем победы мировой революции…
Вопрос о причинах, которыми руководствовался Троцкий, обосновывая свой вариант развития СССР, требует специального изучения. Мы в данном случае отметим лишь два его аспекта. Теоретический и политический.
Первый аспект связан с отношением Л. Д. Троцкого к определённо высказанному К. Марксом мнению относительно имеющихся в России дополнительных возможностей развития социалистической революции. Троцкий не принял второй марксовой схемы развития социалистической революции, намеченной именно для России. Возникает вопрос: почему? Или К. Маркс, его авторитет и мнение для Троцкого ничего не значили? Или он совершенно не понял новизны и значимости для советских коммунистов его оценок и советов? Если он был не согласен с оценками и предложениями К. Маркса, то почему никак не отреагировал на эти мысли критикой или замечаниями, что было нормой в среде его единомышленников и последователей. С Марксом они не только соглашались, но и уточняли те или иные его положения, если для этого были основания. Известно, что сам Троцкий грубо искажал тот смысл, который К. Маркс и Ф. Энгельс вкладывали в «перманентную революцию». С другой стороны, нет оснований полагать, что для марксиста мнение Маркса ничего не значило, что он мог так проигнорировать его. И нет оснований полагать, что Троцкий не мог понять того, что понимали другие. Значит, причина была в чем-то другом.
Не в том ли, что он не был заинтересован в победе социалистической революции в России? Не поэтому ли он продолжал и продолжал акцентировать внимание на слабых, а не сильных сторонах России, как страны, вставшей на путь социалистических преобразований, доказывать и доказывать, что социалистическая революция в ней обречена на неудачу вне рамок мировой социалистической революции, что она могла послужить, в лучшем случае, только детонатором для неё. Не поэтому ли он разрабатывал, обосновывал и пропагандировал такую программу экономического развития СССР, которая обрекала его на превращение в экономический придаток мировой капиталистической системы и поражение в возможной войне? Полагаю, последнее предположение имеет под собой достаточно оснований.
Второй аспект связан с необходимостью правильно понять причины столь резкого поворота политических взглядов Троцкого на способы обеспечения существования СССР в капиталистическом окружении и обеспечение развития социалистической революции в нём. Ещё недавно (например, в октябре 1922 г.) в мировой капиталистической системе он видел смертельную угрозу для СССР, а способ его спасения – в скорой победе мировой социалистической революции. Теперь же (два года спустя) обеспечение будущего СССР он видел уже не в мировой пролетарской революции, а в мировой капиталистической системе – и в её силе, и в её слабости.
Эволюция теоретических и политических взглядов под влиянием общественной практики естественна. Вопрос в данном случае заключается в том, что именно вело к такому изменению его взглядов. Внутренняя эволюция их в рамках доктрины, которой он руководствовался? Или его стремление использовать момент для достижения каких-то важных для него политических целей? Произошедшие перемены в его взглядах не могут быть удовлетворительно объяснены естественным развитием его теоретических и политических взглядов, которое должно было бы оставить в его творческом наследии определённые следы, позволяющие увидеть процесс нарастания критического отношения к прежним своим взглядам и оценкам и рождение новых. В случае с Троцким этого нет. Поэтому необходимо «присмотреться» к внешним, по отношению к Троцкому, причинам. Вопрос о них требует, конечно, дополнительного изучения, однако его постановка в данном случае не только правомерна, но и обоснована.
Сама по себе идея использования внешнеэкономических связей и необходимости участия СССР в мировом разделении труда в качестве поставщика сельскохозяйственных продуктов и сырья, была ни оригинальна, ни нова. Курс
Случайно ли, что именно в 1925 г., практически сразу после появления плана Дауэса, Троцкий начал проявлять такую активность в «продвижении» своего плана развития экономики СССР, столь созвучного американскому плану в главном – в стремлении к экономическому закабалению СССР в интересах «стран-победительниц» – США, Англии и Франции, а также в расширении для них рынков сбыта и сырья, необходимых не только для их развития, но и смягчения межимпериалистических противоречий, а значит, в обеспечении условий существования мировой капиталистической системы. Невозможно представить, что Троцкий не понимал этого. Содержание его брошюры буквально запрещает такое предположение.
Поскольку глупцом или политически наивным человеком его никто не считал, то возникает вопрос: на кого работал тов. Троцкий??? Есть основания для размышления о той связи между стремлением Троцкого обеспечить принятие программы, исключавшей превращение СССР в мощное социалистическое государство, и намерениями ряда капиталистических государств решить за счёт СССР собственные проблемы, на которую указывалось во время московских процессов 1936–1938 гг.
В данной работе деятельность Л. Д. Троцкого рассматривается как деятельность одного из членов руководства РКП(б) и Советского государства, политического оппонента В. И. Ленина, развивавшего иную, чем он, систему взглядов на процесс российской социалистической революции, открыто боровшегося за их победу, а также за власть ради получения возможности проведения в жизнь своего политического курса. Однако в современной историографии всё большее распространение получает и иная версия его деятельности, покоящаяся на фактах, свидетельствующих о том, что Троцкий был агентом иностранных спецслужб. Мы не будем ссылаться на материалы означенных процессов, недостоверность которых в отношении Троцкого была многократно провозглашена, но ни разу не доказана. В данном случае важнее указать на иные источники информации. Существуют материалы, свидетельствующие о сотрудничестве Троцкого с австрийской политической полицией19. Раскрытые недавно архивы английских спецслужб свидетельствуют об их контактах с Троцким во время его перемещения из США в Россию весной 1917 г. и позволяют сделать вывод о его «работе» в интересах США и Англии20. Из секретной переписки А. И. Гучкова и начальника гражданской канцелярии ген. П. Н. Врангеля, Н. Н. Чебышева, известно, что «в ноябре 1923 г. в Париже произошла тайная встреча А. И. Гучкова с личным посланцем Л. Д. Троцкого, получившим в переписке закодированное имя „адмирал Б.“ (По всей видимости, это бывший капитан первого ранга Е.А. Беренс, который в 1920–1924 гг. состоял при председателе Реввоенсовета республики Л. Д. Троцком „для особо важных поручений“ и неоднократно выезжал за рубеж). „По своему внутреннему содержанию. – писал Гучков, – моя встреча с адм[иралом] Б. дала не Бог знает что. Знаменателен только факт поисков самой встречи: значит, вода подходит к горлу…“»21. В этом случае важно отметить, что инициатива контактов исходила от Троцкого.
По свидетельству У. Черчилля, который был причастен к направлению в СССР летом 1924 г. Б. Савинкова для подготовки ожидавшегося контрреволюционного мятежа, «Савинков тайно поддерживал общение с Троцким». В своей книге «Великие современники» У. Черчилль писал: «В июне 1924 г. Каменев и Троцкий совершенно ясно предложили ему (Савинкову) вернуться»22.
В свете этой информации ряд фактов политической биографии Троцкого приобретает не только больший, но и новый смысл. Речь идёт о самовольных поступках, которые обернулись для советской России тяжелейшими потерями и испытаниями: срыв переговоров о мире в Бресте и переданное открытым текстом распоряжение о демобилизации армии; фактическое пособничество в деле вторжения английских интервентов в Мурманске и провоцирование восстания корпуса белочехов. Навязывание Троцким своей версии новой экономической политики, его попытки подтолкнуть советское руководство к принятию предложения о начале революционной войны против Германии осенью 1923 г. являются лишь продолжением этого ряда его инициатив и поступков, ставивших Советскую Россию и СССР на грань той или иной катастрофы или подвигавших их к этой грани.