На румбе — Полярная звезда

Волков Михаил Дмитриевич

— Давай, Багелев, трави дальше, — весело подбодрил его Литовцев.

Багелев сделал вид, что вынужден продолжать исключительно из уважения к боцману.

— Так вот, — сурово сказал он. — Рычать я на него, естественно, не стал, потому что, вглядевшись, понял, что это коза.

Снова взрыв хохота. Поротиков даже согнулся пополам от смеха.

Багелев важно переждал, а потом поднял палец:

— Но я сделал один важный вывод.

— Что коза это не тигр, — ехидно заметил радист.

Опять хохот.

Поротиков на этот раз даже заплакал.

— Нет, товарищ флотский интеллигент, сто раз нет, — довольный произведенным эффектом, совершенно серьезно отвечал Багелев. — А вывод такой. Раз есть козы, значит, есть и молоко. Берусь достать в обмен на тушенку и шоколад.

— Добро, Багелев, действуйте, — Стрелков и сам смахнул рукой слезы.

И уже к вечеру вся команда отведала козьего молока, добытого Багелевым.

На вторые сутки утром Стрелков после хорошей физзарядки и пробежки по берегу вернулся на катер. На корме у дымаппаратуры, положив под себя капковый бушлат, сидел Аметов и чистил картошку.

Увидев командира, Аметов вскочил и доложил:

— Чистым картошка, боцман борща заваривать будет.

— Сиди, сиди, Аметов.

Стрелков подсел к нему и оценивающе посмотрел на мешок с картошкой.

— Подвинься маленько, помогу.

— Не нада, товарыщ командыра. Я сам.

— Сам, сам, Аметов. Конечно, сам, я так — по ходу дела.

Стрелков вынул из кармана кителя складной нож, выбрал большую картофелину и ловко разделался с ней. Пока Аметов обрабатывал одну, он уже заканчивал вторую.

— Зачем так быстро? Рука обрезать можно, — сказал Аметов.

— Не порежу, нас еще в юнгах обучали этой премудрости.

Из машинного люка показалась голова моториста Карпова. Увидев чистивших картошку, он сказал:

— Товарищ командир, давайте лучше я помогу Аметову.

— Не возражаю. Втроем еще быстрее управимся.

Мешок отощал быстро.

— Аметов? Как с картошкой? — раздался из кубрика голос боцмана.

— Все, чиста, — доложил Аметов.

— Уже? — Литовцев вышел на палубу и, оценив обстановку, все понял: вот это работа, класс.

— Ну тогда вот что, Литовцев, вари флотский борщ, а мы с Карповым слетаем в магазин за огурцами.

Стрелков заметил просительный взгляд Аметова.

— И Аметов тоже с нами. Пусть прогуляется.

Обед получился на славу.

— Королевский борщ, — похвалил Багелев, уписывая за обе щеки. — Лучше только бабка моя умела готовить, — Багелев показал большой палец: — Молодец, боцман!

Мотористы закивали головами, поддерживая своего старшину. Видно было, что такое дружное одобрение команды мотористов пришлось по душе боцману. Он весь сиял и, подрезая еще хлеб, переспрашивал всех:

— А может, добавки?

От добавки не отказались. Отдали честь и гречневой каше с тушенкой.

— И каша замечательная, —

высказался радист Соловьев.

— Самая вкусная — компот, — заявил Аметов. — Сам варил, младшая кок, — улыбался он, тыча себя в грудь кулаком.

— Давай, Аметов, тащи компот, — скомандовал боцман. — Да осторожно, не опрокинь.

Компот остывал в чайнике, подвешенном за бортом.

На стол выставили эмалированные кружки, и боцман щедро наполнил их до краев.

Стрелков первый отхлебнул и чуть не выскочил из-за стола. Компот был горько-солено-сладкий. Еле сдержавшись, он спокойно спросил Аметова:

— Значит хороший компот?

— Самая лучший, два пара кружек пить нада.

— Ну-ну, давай…

Стрелков с удовольствием наблюдал, как Аметов, улыбаясь, поднял кружку и шутливо поклонился:

— Ваша здоровья.

Стрелков, не отрываясь, смотрел, как пьет Аметов, и ждал реакции. Однако Аметов выпил все и, вытерев рот рукавом робы, налил еще. Но теперь уже настороженно покосился на боцмана. Литовцев отпил глоток, и глаза его застыли в недоуменье.

— Это что? — строго спросил он Аметова.

— Компот, сухофрукта, — тихо и жалобно проронил тот.

— Сам ты сухофрукт, — рассердился боцман. — Когда чайник опускал в воду, носик заткнул, как я говорил?

— Забыла, — сокрушенно вздохнул Аметов.

— Все ясно, компот с морской водой. Флотский. Эх, Аметов, какой компот загубил.

Под общий хохот Аметов даже не пытался оправдаться. Он был совершенно убит.

— Ладно, — сказал Стрелков, вставая, — бывает. Простим младшему коку эту ошибку.

С тех пор слова «морской компот» стали нарицательными на катере. Так стали называть каждую неудачу, что случалась с кем-нибудь.

Так они жили трое суток.

Сергей благодарил судьбу, подарившую ему эти дни. На занятиях, во время осмотров и спортивных тренировок, в долгих разговорах по вечерам в непринужденной обстановке он еще ближе узнал свой экипаж.

Запомнился ему и вечер вторых суток, когда моряки решили устроить на баке самодеятельное представление. Ведущим и непременным участникам был Букин.

— Первым номером нашей программы, — начал он концерт, — ария Дубровского из одноименной оперы Направника. Солист боцман катера, старшина первой статьи Литовцев.

Боцман вышел на середину, откашлялся и подмигнул кому-то, находившемуся в штурманской рубке. Оттуда послышатся характерный звук грамзаписи, боцман открыл рот и голосом Козловского запел:

Итак, все кончено, Судьбой неумолимой Я осужден быть сиротой.

Выдумка всем понравилась. Боцману бурно аплодировали.