На шхуне Скопа по волнам времени. Роман-предупреждение
Шрифт:
– Да.
Поездка в город оказалась довольно результативной. Она преследовала две цели – найти подружку и отдохнуть перед сложным рейсом. Получилось несколько иначе запланированного. Парни остались в баре на Пляжной улице Джомтьена, а Ринда поехала к подруге. Шкипер со своим рулевым сидели за столиком на террасе и спокойно потягивали пиво с чипсами, которые у Андрэ вызывали полный восторг, хотя тот не преминул высказаться критически о картошке, засушенной в пакете.
– Что там Лёха? Как там Саня?
– Да чего им. Лёша стал как отец, помнишь его отца? Вот-вот с такими же шуточками и приколами. У них с Саней какие-то дела, меня они в них не посвящают. Предприниматели хреновы. Вот
– Мда. Ну крутятся, время такое, – неуверенно произнёс Чен и задумался.
– Вспомним еще это время, эту прихватизацию, вот увидишь.
– А вы приватизировали квартиру? Что там родители говорят.
– Да нафиг нужно, – и Андрей пустился в объяснения экономической нецелесообразности такого государственного обмана населения.
Появилась Ринда и с места в карьер заявила, что Мет вышла замуж и переехала в Бангкок к мужу. Тем более, что там ей в сети предложили хорошую работу. Развела руками. Оставлять её без подруги, с которой можно поговорить на женские темы, а Андрэ без приятного времяпрепровождения, не хотелось. Но что поделаешь. Они заказали ужин, Ринда рассказывала о своих знакомых. Андрюха о российском житье и заводе, а Чен прокручивал в голове план рейса.
– А знаете, давайте через Индонезию пройдём. Немного дальше, зато не через Малаккский пролив у Сингапура, а через второй – Зондский, со стороны Суматры.
– Как скажешь, ты капитан. Мне лишь бы вовремя вернуться на завод.
– Да. Я в Индонезии не была ни разу, подхватила и жена.
– Ты посмотри, как девчонка. На Катьку Косогову похожа.
– Где?
– Да вон. У стойки сидит.
Дама у стойки европейской внешности и уже в подпитии спорила о чём-то с барменом. Тон разговора постепенно повышался, дама начала размахивать руками, а бармен взялся искать на стойке что-нибудь потяжелее. В Паттайе не церемонились с посетителями, которые в подпитии начинали качать права. От входных дверей в сторону конфликтующих направлялся крепкий паренёк-вышибала.
– Да ну, Андрэ, не нужны нам пьяные дамы, – произнёс шкипер, но тот уже устремился к девушке.
– Мадам, вотс хэпенинг?
– Этот хад хочет мне в счёт поставить то, что я не брала.
– Мадам гуляла с приятелями, но приятели ушли раньше…, – бармен был в уверенности своей правоты.
– Андрюха, это классическая разводка дамы на угощение со стороны альфонса, – заметил Чен.
– Мистер, отойдите в сторону, мы разберёмся сами, – подошедший вышибала попытался оттеснить русского от стойки бара.
То, что произошло дальше, тайцы вспомнить не могут, и это хорошо. Вообще, тут не любители обращаться к полиции в таких случаях. Вышибала от одного движения плеча Андрея взлетел в воздух и грохнулся на соседний столик. Бармен оказался зажатым за шею крепкой узкой ладонью. Чен всегда удивлялся сколько силы у Андрюхи в узких интеллигентских запястьях и острых пальцах. Ринувшиеся на подмогу еще два тайца споткнулись о ногу шкипера и растянулись под столиками. Ринда тихо взвизгнула, но вмешиваться не стала, следуя правилу «мужчина сделает всё сам». Андрей легонько стукнул бармена носом о стойку и спросил.
– Сколько должна дама. Хау мач ши маст пэй юу?
– Ха лёой. Пятьсот.
– Кхун гохок джин джин, ваа ани мак4. Остальное запишешь на благотворительность, – вставил подошедший Чен, бросив на стойку пятидолларовую купюру, – Пошли, ребята.
Андрей, прихватив опешившую даму под локоть, потащил её к выходу. Ринда указывала правильное направление, а Чен, чуть помедлив, неспешно пошёл к ним замыкающим, не выпуская из виду поднимающихся парней. Отойдя на приличное расстояние по пляжу, и убедившись, что погони нет, компания остановилась.
– Ну что? Давайте будем знакомиться. Я – Чен и моя жена Ринда, а Ваш спаситель – Андрэ.
– А я Катя из Иркутска. Только вчера прилетела. Надо же какие тут хамы.
– Да нет, тут народ приличный, но глупеньких красоток обожают использовать.
– Я не глупенькая, Вы поосторожнее в выражениях.
Кароче, как бы Чен и не хотел такую пассажирку, но она оказалась еще одним членом команды шхуны Скопа. На поверку, действительно, оказалась не глупой, к тому же употребление алкоголя не входила в её привычке. Чем и объясняется временное помешательства на курорте в первый же день.
Неожиданные попутчики и рыбацкий островок
Ломбокский пролив между островами Зондской гряды и Бали считался одним из самых красивых мест морской Азии. Поэтому там было много туристических катеров и яхт, по рассказам. И также благодаря этому обстоятельству, это место было одним из излюбленных для незаконной торговли. Когда Чен оповестил китайца о намерении пройти в те воды, тот сразу же предложил груз для своих точек торговли антиквариатом и сувенирами. Команда готовилась к отплытию и готовило шхуну. Андрэ, со свойственной ему сметкой, осмотрел всю лодку на предмет соответствия требованиям плавания – мотор, верёвки, паруса, оружие и приборы. Девушки занялись припасами и чистотой. Катя была челночницей, которая смогла немного заработать за несколько рейсов между Бангкоком и Иркутском, поэтому решила однажды продлить свою командировку, совместить полезное с приятным. В Паттайю попала впервые, раньше дальше рынка на Каосан-роуд и не продвигалась. Помощницей в плане хозяйства она оказалась никакой, и Ринда поручила ей самое простое – уборку. Сама же «старпом» занялась кухней. Чен отправился в бар за инструкциями и грузом. Старик-бармен оказался плотно завязан с китайским бизнесом, и не мудрено. Китайские корни в его глазах явно просматривались.
Улыбающийся китаец, а кого может обмануть улыбка китайца, после того, как Чен взял свой бокал пива и сушёного осьминога, принёс небольшую картонную коробку. Надпись White hours озадачила шкипера, виски он не заказывал в плавание.
– Это подарок, ачжан, от босса. Все фаранги любят этот сорт виски.
– Ты же знаешь, что я предпочитаю ром. Но спасибо.
– Подарок и внутри старинный свиток с буддистской рукописью.
Чен только теперь догадался, почему его, прилетевшего за несколько десятилетий назад, молодого и сильного, продолжают тайцы именовать ачжаном. Сегодня он по привычке побрился. В зеркалах за стойкой Чен увидел своё искажённое бутылками и бокалами отражение и небольшую татуировку на голове возле темени. Этот сак-янт он заработал после первого поста в свою бытность в монастыре. Она и выказывала его элитное происхождение в монашеской сангхе. Он кивнул головой улыбающемуся бармену и, допив пиво с кальмаром, подхватил коробку под мышку. Вес шести бутылок американского пойла соответствовал нормальному приблизительно. Вскрыв в кают-компании запечатанную скотчем коробку, он нашёл сверху всего несколько листов старой рисовой бумаги, бутылки виски, а между ними два узких свертка, перевязанные уже знакомыми ленточками-квитанциями. К вечеру на пирс пожаловал старый знакомый, паренёк с накаченными бицепсами и набитыми кулаками. Он принёс еще две коробки, наполненные полулегальными изделиями из раковин, морских коньков, скелетов ежей и прочей мелочью. За транспортировку через границу эти природные артефакты тянули на пару годиков в тюрьме любого азиатского государства кроме Камбо.