На тайной службе Ее Величества
Шрифт:
26. Безоблачное счастье?
Трейси смотрела на него широко открытыми глазами, когда они встретились в Мюнхенском аэропорту у стойки паспортного контроля. Но пока не сели в крошку «Ланцию», она ничем не выдала своих чувств и только в машине разрыдалась.
— Что они с тобой сделали? — спросила она сквозь слезы. — Что же произошло на сей раз?
Бонд обнял ее.
— Все в порядке, Трейси. Уверяю тебя. Это всего лишь порезы и ушибы, как при неудачном падении на лыжах. Ну, не будь глупышкой! Такое может случиться с каждым. — Он погладил ее по волосам, вытащил носовой платок и вытер ей глаза.
Она отобрала у него платок и засмеялась сквозь
— Ну вот, ты испортил мне все ресницы. А я так старалась, именно для тебя. — Она достала из кармана маленькое зеркальце и аккуратно стерла следы туши. — Это глупо, но я так и знала, что опять должно что-то случиться. Как только ты сказал, что собираешься уехать на несколько дней уладить что-то, вместо того чтобы приехать сюда ко мне, я знала, что ты опять попадешь в какую-то передрягу. А потом еще позвонил Марк-Анж и спросил, не видела ли я тебя. Говорить он ничего не хотел, но в голосе его звучало беспокойство. И когда я ответила, что не видела тебя, он тотчас повесил трубку. А тут еще эта история с пиком Глория, о ней пишут во всех газетах. И ты был так сдержан, когда мы разговаривали по телефону сегодня утром. И звонил из Цюриха. Все сходится — один к одному. — Она убрала зеркальце и включила зажигание. — Ладно. Я не буду задавать вопросов. Извини, что я плакала. — И вдруг сказала и очень жестко: — Но ты такой идиот! Совсем не думаешь о том, что это волнует кого-то еще. Все, как мальчик, играешь в индейцев. Ты такой… такой эгоист!
Бонд взял ее руку, лежащую на руле. Он терпеть не мог «сцен». Но то, что она сказала, было правдой. Он совсем о ней не думал, думал только о своей работе. Ему никогда и в голову не приходило, что кто-то беспокоится о нем. Прощальный кивок приятелей, когда он уходил на задание, несколько тщательно продуманных строчек в некрологе в «Таймс», мимолетная грустинка — сжалось сердце у нескольких женщин. Но теперь, в течение трех дней, он больше не будет один. Он — половинка двух людей. Но речь идет не о Мэй, не о Мэри Гуднайт, которые обычно начинали ахать да охать, когда он возвращался после выполнения задания в таком состоянии, что его в пору было укладывать в госпиталь. Теперь, если его убьют, останется Трейси, которая, по крайней мере частично, тоже умрет вместе с ним.
Маленький автомобиль ловко лавировал в потоке машин.
— Прости меня, Трейси, — сказал Бонд. — Но это надо было сделать. Ты же знаешь, как это бывает. Я просто не мог отказаться. Если бы увильнул от этой работы, я не был бы сейчас так счастлив. Ты же понимаешь, правда?
Она коснулась рукой его щеки.
— Я бы не любила тебя, если бы ты не был пиратом. Наверное, это у меня в крови. Я привыкну ко всему. Оставайся таким же. Я не хочу переделывать тебя, как это делают другие женщины. Я хочу жить вместе с гобой, с таким, как ты есть. Но не обращай внимания, даже если я иногда повою, как пес, или, вернее, как сука. Это только потому, что я люблю тебя. — По ее губам скользнула улыбка. — «Ди Вельт», в которой все написано, лежит на заднем сиденье.
Бонд рассмеялся — она умела читать мысли.
— Ну тебя к черту, Трейси.
Он потянулся за газетой. Давно уже умирал от желания посмотреть, что они там наплели, что стало известно. Вот этот материал, внизу, в промежутке между двумя передовыми, одной, безусловно, о Берлине, и другой, также наверняка о том чуде, какое являют собой последние данные о немецком экспорте. Все, что сообщал «наш собственный корреспондент» из Санкт-Морица, было сказано в заголовке: «Таинственные взрывы на пике Глория. Разрушена подвесная дорога к курорту миллионеров». И затем — несколько строк, повторяющих содержание заголовка, а также сообщение о том, что полиция на вертолетах вылетит туда рано утром. Заголовок рядом также привлек внимание Бонда: «В Англии возникла опасность полиомиелита». И затем датированное днем раньше сообщение агентства рейтер из Лондона: «В разных аэропортах Великобритании задержаны девять девушек. Их подозревают в том, что они могли иметь контакт с возможным носителем вируса полиомиелита, другой молодой англичанкой, в аэропорту Цюриха. Все девушки помещены в изолятор. Представитель министерства здравоохранения заявил, что это обычные меры предосторожности. Десятая девушка, носитель вируса, некая мисс Виолетта О'Нил, проходит обследование в госпитале Шеннона. Она родом из Ирландии».
Бонд улыбнулся про себя. Если англичан расшевелить, они еще и не такое смогут. Но сколько согласований потребовалось, чтобы составить это коротенькое сообщение? Начнем с М. Затем — Департамент уголовного розыска, отдел МI—5, министерство сельского хозяйства и рыболовства, таможенная служба Ее Величества, паспортный контроль, министерство здравоохранения и правительство Ирландии. Все внесли свою лепту и сработали оперативно и со знанием дела. И окончательный продукт их совместных усилий, о котором сообщили всему миру, сначала перелопатила «Пресс ассошиэйшн», а потом агентство Рейтер. Бонд бросил газету через плечо и посмотрел на старинные здания некогда одного из красивейших городов Европы, который теперь медленно перестраивался, в этом же старом районе Кайзер-Йеллоу возникали однообразные послевоенные чисто городские пейзажи. Итак, дело сделано, задание выполнено!
Но самому Блофелду все-таки удалось уйти!
Они добрались до гостиницы около трех часов. Трейси ждала записка с просьбой позвонить Марку-Анжу в «Мэзон руж» в Страсбурге. Они поднялись в ее номер и сразу же позвонили.
— Он здесь, папа, — сообщила Трейси, — и, как ни странно, почти целый. — Она передала трубку Бонду.
— Он не ушел? — спросил Марк-Анж.
— Ушел, черт побери. Он сейчас в Италии. По крайней мере, я так думаю. Отправился в том направлении. А как там у вас? Снизу все выглядело очень эффектно.
— Нормально. Убрали всех.
— Убрали?
— Ну да, убрали навечно. Не нашли никаких следов вашего человека из Цюриха. Я потерял двоих. Наш приятель оставил сюрприз в своем шкафчике с документацией. Сюрприз достался Че-Че. А другой был недостаточно ловок. Это все. Обратный полет — сплошное развлечение. Подробности завтра. Отправляюсь сегодня в своем спальном вагоне. Помнишь?
— Да. А как там, кстати, его подруга Ирма?
— Она исчезла. Ну да ладно. Неудобно было бы убрать ее, как и всех остальных.
— Да. Ну что ж, спасибо, Марк-Анж. И новости из Англии тоже обнадеживающие. До завтра.
Бонд положил трубку. Трейси благоразумно удалилась в ванную и заперла дверь.
— Теперь можно выходить? — крикнула она.
— Еще две минуты, дорогая. — Бонд позвонил на пост «Эм». Его звонка ждали. Он договорился встретиться через час с начальником поста, человеком, которого он немного знал, лейтенантом-коммандером Сэвиджем. Бонд выпустил Трейси из ванной, и они составили план на вечер, потом он пошел в свой номер.
Его чемодан был уже распакован, и около кровати стояла ваза с крокусами. Бонд улыбнулся, взял вазу и решительно поставил ее на подоконник. Потом он принял душ, хотя эта процедура отняла уйму времени, надо было не замочить повязок и сменить пропахший потом лыжный комбинезон на один из своих темно-синих костюмов, что прихватил с собой. Бонд сел за письменный стол и набросал конспект того, что собирался передать М. по телепринтеру. Потом он надел темно-синий плащ, вышел на улицу и пошел на Одеон-плац.