На улице Мира
Шрифт:
Катерина, закончив, убрала вату и перекись обратно в аптечку и отошла к шкафчикам.
– Тяжело работать в том месте, к которому у тебя душа не лежит, – обиженным голосом сказала брюнетка. – А еще тяжелее, когда рушатся твои мечты.
Катерина замолчала. Я тоже ничего не говорила. Вскоре мне надоела эта затянувшаяся неловкая пауза, поэтому я все-таки признала:
– Суп был вкусным.
Катерина обернулась и просияла. Какая отходчивая!
– Я училась в техникуме пищевой промышленности. И у меня по щам всегда были пятерки, – процитировала она Тосю Кислицыну из «Девчат».
Катерина так искреннее обрадовалась моей похвале, что я не удержалась
Брюнетка все-таки взяла со стола мою пустую тарелку и понесла ее к раковине.
– Ты бы могла работать по профессии и стать классным поваром, – сказала я.
– Я ненавидела техникум, – возразила Катерина. – Пошла туда учиться, потому что к дому ближе всего. Как ты в свою элитную гимназию.
Мне показалось, что произнесла она это с издевкой.
– Вы с папой куда-то сегодня идете?
Я спросила это буднично, меня давно не задевало, что отец не уделяет мне время. Привыкла. Перевела тему разговора лишь потому, что надоело слушать о разбитых мечтах Катерины. Но брюнетка повернулась ко мне с таким жалостливым видом, что мне стало не по себе. Видимо, она решила, что я так сильно ревную папу, что никуда его не отпущу… Будто он спрашивает моего разрешения.
– Да, мы идем ужинать. Вера, твой отец тебя очень любит. И из-за того, что у него теперь есть я, он не станет относиться к тебе как-то по-другому. Просто мужчины обычно более сдержанные в проявлении эмоций, и если тебе кажется, что он холоден…
– К тебе он тоже холоден?
– При чем тут я? Я – совсем другое! – возразила Катерина. – Поверь, тебе очень повезло жить так, как ты живешь сейчас. Сыта, одета, обута… Вот мои родители живы, но для меня уже давным-давно мертвы. Это так страшно. Вряд ли ты меня поймешь…
Она отвернулась и принялась греметь грязной посудой. По-хорошему, мне нужно было уйти в свою комнату, но я почему-то оставалась сидеть на месте, наблюдая за каждым движением Катерины. В ту секунду испытала странное состояние дежавю. Конечно, Катерина была совершенно другой, но сейчас она совершила такой привычный маршрут от раковины к шкафчику, так же протерла тарелку полотенцем и так же, как и мама, нервным движением убрала выбившуюся прядь за ухо… Господи, ну почему она свалилась на наши головы?
– Мои родители тоже живы, но их будто нет, - сказала я, поднимаясь из-за стола. – И всё эти «сыта, одета, обута» не делают меня намного счастливее. Ты права, вряд ли мы друг друга поймём.
Жалостливый вид брюнетки стал ещё больше раздражать.
– Вера, всё будет хорошо! – выкрикнула мне вслед Катерина, когда я вышла из кухни. – Счастье всё равно придёт!
Глава десятая
Глава десятая
В комнате вдруг стало невыносимо душно. Я перевернулась на спину и принялась, как рыба на берегу жадно хватать воздух раскрытым ртом. Сердце отчаянно толкалось в груди. Такое уже случалось пару раз после побега матери. Чувствуя, как подкатывает тошнота, я зажмурила глаза. Нужно успокоиться и подумать о чем-то хорошем. Только о чем?
Я слышала, как Катерина включила какой-то ситком, и закадровый глупый смех просто выводил из себя. Нет, я не могла перестать думать о маме. Уже давно я не возвращалась мыслями к ней, но Катерина на кухне невольно напомнила о прошлой жизни. Почему-то Софья Николаевна никогда не вызывала подобных ассоциаций, быть может, потому что тетка и любимая женщина моего отца – это не одно и то же?
Мама
Она уехала так быстро. И, если честно, все те события похожи на какой-то страшный глупый сон. Будто такого не могло произойти с нами наяву, нет. Казалось, что вот-вот я проснусь, и все по-старому. Пусть не всегда гладко, но все же мне нравилось, как текла моя прежняя жизнь. И хотя я чаще видела родителей Ирки и Дани, чем своих, меня грело, что мама и папа вместе. В выходные мы можем собраться втроем за завтраком или махнуть с палатками загород.
А мама… Она не звонила уже больше месяца. Только изредка кидала сообщения с вопросом «Как ты?», а я, обидевшись, отвечало сухо и немногословно. Мама будто не замечала моей обиды, и это еще больше ранило. Неужели она так отдалилась от меня, что не могла разглядеть моих сигналов? Я помню ее красивые руки и длинные пальцы с кольцами. Только с не такими, как у Циглер, которыми до крови исцарапать можно. Мамины кольца тоненькие, золотые… Она здорово играет на фортепьяно, хотя все детство делала это из-под палки. Мой дедушка, будучи в то время известным музыкантом, пророчил ей большую карьеру.
Когда мама забеременела в семнадцать, строгие родители были категорически против ребенка и избранника дочери – студента, приехавшего покорять столицу. Тогда мой папа уговорил маму сбежать в город к тетке, которая его воспитывала. Зная маму, тогда она наверняка приняла это предложение с восторгом, ведь впереди маячила ненавистная консерватория и расписанная родителями не ее жизнь. Мама и папа сняли в нашем городе комнату, отец перевелся на заочное и ездил в столицу только на сессии… Когда прошла их любовь? Когда мама, оборвавшая всякую связь с родителями-тиранами, в один день узнала, что они погибли в автокатастрофе? Или когда осознала, что консерватория, возможный успех, жизнь в столице – не так уж плохо по сравнению с пеленками, яслями, моими бесконечными простудами… Конечно, тетя Соня нам помогала, но у нее, помимо отца, были и свои дети... Кажется, мама винила во всем случившемся отца. И почему так бывает: кто-то, преодолевая вместе все трудности, любит всю жизнь, до финишной прямой; а у кого-то чувства вдребезги почти на самом старте. А, может, и не было между ними большой любви? Я – то, что удерживало их эти несколько лет вместе. Удерживало и давило, тянуло вниз… Обуза.
Сейчас мне казалось, что стены, качнувшись, стали сужаться. Еще немного, и меня расплющит. Тягостные чувства, запах приторных пионов в квартире, чужой закадровый смех. В какой-то момент, одурев от одиночества, я вскочила с кровати и из своей комнаты проскользнула в коридор. Схватив ключи, вышла на лестничную клетку. Во двор спустилась в тех же пижамных шортах. Меня тут же окружили ребята, игравшие в прятки. Требовательно потянули за подол домашней майки. Как-то раз, от нечего делать, мы с Иркой помогали малышне строить снеговика, видимо, с того дня они приняли меня за свою. Сначала я долго отнекивалась, но потом согласилась с ними поиграть.