На всю жизнь и после
Шрифт:
Борис перестал подозревать Виктора после случая в ателье Консуэлы. Происходящее там он уж точно не мог подстроить. Жизни всех, кто находился в ателье, были в опасности. Вполне реальной опасности. Так пала часть подозрений, но Борис по-прежнему был начеку; мало ли что мастер может выкинуть в будущем. От Виктора он узнал, что Ирине пришлось воспользоваться людской медициной, поэтому её не будет на работе пару дней, но с ней всё хорошо. Как сказала Консуэла: «Крепкая девочка. Моя!»
Подмастерье сидел на стуле, его расслабленные ладони лежали на коленях, а глаза были закрыты. Заветревшийся и усеянный татуировками шмат начал густо дымиться и из него разом вылетело несколько чёрных
Он шёл на новый рекорд — шестьдесят пять минут жизни для птичек. Когда в комнату вошёл Виктор, час был уже позади. В руках он держал толстую синюю папку. Борис открыл глаза и посмотрел на мастера. Лицо юноши было бледным и неподвижным. Белки глаз немного потемнели, но зрачки были по-прежнему тёмно-голубые.
— Я думаю, пришло время дать тебе оружие. Как думаешь? — Виктор положил папку на кусок сала, — Я в принципе не против, если ты в случае опасности будешь бежать ко мне, чтобы взять его. Так ты точно не поранишься и не навредишь другим. Но я за самостоятельность и ответственность. Про неё, кстати, советую не забывать.
— Я помню про правила и ответственность. А насчёт оружия… — Борис посмотрел в сторону и продолжил по-прежнему пресным голосом: — Можно их сделать в самом незаметном месте: на спине, на ногах или ещё где-нибудь?
— Для начала они должны быть как можно ближе к ладоням.
Борис выставил руки вперёд и два голубя перелетели на его сжатые кулаки.
— От бабушки такое не спрячешь. Если я буду постоянно ходить с длинными рукавами, она может что-то неладное заподозрить. Она и так меня уже в наркомании подозревает.
Виктор подошёл к тумбочке, которая стояла за спиной Бориса и что-то из неё достал. На его ладони перед лицом юноши лежал однотонный браслет бежевого цвета, который отливал перламутром. Кружок был настолько широким, что в него могли протиснуться две руки.
Борис вскочил со стула и поднял руки вверх. Птицы вспорхнули в разные стороны и полопались как шарики, затем превратились в дым и вернулись струйками в свиную кожу.
— Простое решение твоих проблем, — сказал Виктор и надел браслет на своё запястье.
Бежевое кольцо сначала уменьшилось, а затем впиталось в его кожу. От запястья пошла волна, от которой татуировки исчезали, а на их месте оставалась бледная кожа. Она дошла до подвернутого рукава, а потом через несколько секунд разлилась по другой руке.
Уголки губ Бориса приподнялись, а в глазах появился озорной блеск.
— Я называю его кожаный бублик, единственный в своём роде. Я б ещё сделал, но людям такое не продашь. Хотя если можно было, я б в золоте ходил.
Виктор стянул и передал Борису браслет, который сначала материализовался на запястье, а потом начал увеличиваться по мере отдаления от руки.
— Тогда всё в норме. Что будем набивать?
Виктор указал раскрытой ладонью на толстую синюю папку.
— Тут фотографии оружия, начнём с ножей и пистолетов. Выбери по одному из них, как выберешь, приходи и я их тебе набью. — сказал Виктор, выходя из двери.
Борис открыл папку на первой странице. В самом верху был рисунок древнего пистолета с крючками сверху и снизу, который напоминал прямую палку; такие бросают псам с криком «апорт» или играют ими в лапту. На одном листе было три таких пистолета,
Свобода выбора повела Бориса по извилистой тропе. Древние кремневые и колёсные пистолеты, безусловно, красивы и необычны. Скучные узоры на ударно-кремневом замке не привлекали внимание юноши, но ребяческий восторг вызвали резные стволы и ручки с образами пейзажей и охоты. Для Бориса было очевидно, что они не эффективны из-за своего главного изъяна: после одного единственного выстрела нужно сыпать порох из человеческих чувств и эмоций в дуло, запихивать туда состоящую из них же пулю, пока на тебя надвигаются одержимые, которым всё равно, успеешь ты закончить или нет.
Постепенно Борис начал переворачивать страницы без особого рвения или интереса, будто листал каталог садового инвентаря. Пистолеты в самом конце пистолетного отдела не вызвали особых чувств, но их собратья из прошлого века заинтересовали его. Борис бегал глазами по названиям, выделенным жирным шрифтом, не обращая внимания на описания. М1911 (1908), TT (1933), АПС (1948), Беретта 92 (1972) Глок 17 (1980), Desert Eagle (1983). Эти пистолеты казались ему наиболее знакомыми, но его дилетантский взгляд не замечал особой разницы между ними, кроме внешнего вида. Сначала выбор был между М1911 и Desert Eagle, и чаша весов перевешивала в сторону второго. Эта пушка действительно была пушкой с большой буквы «П», но потом Борис представил себя с ней в руках и понял, что будет выглядеть как ясельная версия героев из боевиков девяностых. Ему нужно было что-то среднее, не слишком старое, не слишком новое и в меру крутое и культовое. Как только Борис перечислил эти пожелания у себя в голове, его взгляд задержался на Беретте. Он положил рядом с ней своё левое предплечье и сказал:
— Смотреться он будет совсем тут не к месту, но хотя бы от него будет толк.
Юноша открыл папку на самой последней странице, на которой были тактические ножи с чёрными ручками и такими же лезвиями. Их Борис сразу отбраковал, не было в них той среднячковой крутости, которая подходила Беретте. Он пролистал несколько страниц, на которых были изображены кастеты, кинжалы, булавы, топоры, мечи, сабли, шпаги и рапиры. В этой половине не было чёткого разделения; всё холодное оружие просто разбросали в хаотичном порядке. Но одно правило всё-таки присутствовало — размеры этих красавцев не должны были превышать человеческое туловище, поэтому тут не было копей, луков, алебард и прочего.
Борис несколько раз доходил до стыка с огнестрельным оружием и возвращался к концу папки, но так и не смог выбрать пару для Беретты. Он хотел подойти с умом к своей первой оружейной паре, но ум в этом деле не проявлял рвения. Борис уже подумывал взять топор, который был точь-в-точь как у Виктора в первой стычке с одержимыми, но повторяться не его метод. Он же оригинал, такой весь исключительный, поэтому выбор должен быть таким же неповторимым.
На очередном заходе он заметил неприметный квадратик в нижнем углу листа. На нём был изображён ножик, который известен любому мальчишке. Хотя интересен был не он сам, а то, как его крутили в руках те самые крутые парни, когда меняли йо-йо на серьёзные вещи. Какие только трюки не выписывали эти ножички, их танцу в воздухе могли позавидовать даже самые опытные воздушные гимнасты. У Бориса такого не было, но когда он смог себе его позволить, ножик стал ему неинтересен.