На всю жизнь
Шрифт:
А потом наступили бесконечные дни томительного ожидания. Днем мучила жестокая жара, а по ночам лютый мороз прохватывал до самых костей. И дожди, эти непрерывные проклятые дожди… Люди тупели, дичали от преследовавшего их страха смерти, жарких болотных лихорадок и глухой безысходности этой войны. Чтобы сохранить хоть какие-то остатки рассудка, писали письма, слушали хриплую, завывающую музыку и курили гашиш. Дни шли за днями, тоскливые, бессмысленные, пропахшие кровью, порохом и мокрым солдатским бельем.
Почти каждый день приходили письма. Писали друзья, родители, Кэти, Кейт, который обожал
Уже четыре месяца как Джордан был во Вьетнаме. Похоронил троих своих друзей, командира, подорвавшегося на мине во время их ночного отступления по грязному болоту. Фантастическими и неестественными казались ему мирные, счастливые дни, проведенные в небольшом тихом домике на берегу светлого спокойного моря.
А еще через месяц он получил недельный отпуск для свидания с женой. Они встретились на Гавайях. Не было ничего ужаснее и омерзительнее этой войны, не было ничего прекраснее этой встречи. Первые дни Джордан почти не мог говорить. Лишь бы держать Кэти в своих объятиях, вдыхать нежный запах ее кожи, просыпаться по утрам у нее на груди. Но чуть позже он наконец обрел дар речи. Он рассказывал жене о страшных ночных боях, потерянных друзьях и тоскливых днях ожидания, говорил о своих предчувствиях и страхах, клялся, что главное для него на этом свете — это ее любовь. И Кэти внимательно слушала. Ей удалось вобрать в себя всю боль Джордана, все его муки и страхи, ей удалось вернуть мужу ощущение красоты жизни.
Джордан боялся, что после счастливых, радостных дней, проведенных вместе с Кэти, возвращение на фронт будет для него настоящим кошмаром. Последние часы их свидания он буквально не мог оторваться от жены, наслаждаясь каждым мгновением их близости. И лишь ситуация с Кейтом мучила его своей загадочной неразрешимостью. Ревнивое возбуждение охватывало Джордана всякий раз, как он вспоминал о том, что Кейт все время находится рядом с Кэти, не ослабляя ни на минуту своего заботливого внимания. Джордану хотелось верить в добрые намерения Кейта, и он одобрительно кивал головой, когда жена рассказывала ему о той помощи, которую тот оказывал ей в отсутствие мужа. Но после этих разговоров в душе все же оставался какой-то неприятный осадок.
Потом потянулись те же томительные военные дни. Джордан считал каждый час, оставшийся ему до демобилизации. Ждал этого мгновения как невероятного, фантастического чуда. И с каждыми сутками, приближающими его к нему, росла в нем уверенность, что смерть обойдет его стороной и он вернется домой живым и невредимым. Кэти написала ему, что беременна. И с еще большей силой потянуло его назад, в Америку, к теплу и уюту домашнего очага.
И вот наконец настал этот невероятный день. Демобилизация! Жизнь снова казалась Джордану чудесной и увлекательной. А что до его нелепых подозрений, то лучше их забыть и никогда больше не вспоминать, чтобы не отравлять прекрасных мгновений полноценного, чудного существования в этом мире, таком живом и радостном.
Джордан ехал домой новым человеком, остро чувствующим теплую красоту торжествующей вокруг жизни. И возвратившись назад, с обновленными силами принялся за прерванную войной работу. Через некоторое время родилась Алекс. Она была его копией, его живым образом и подобием: зеленые глаза, светлые волосы, проявившийся впоследствии легкий, но решительный нрав. В маленьком розовом существе, беспомощно кричавшем в руках врача в белом халате, он уже разглядел родные черты.
Но постепенно Джордан стал замечать, что не все осталось таким, каким было перед его отъездом на войну. Что-то неуловимо изменилось в доме, словно чье-то чужое вмешательство наложило свой отпечаток на окружающие предметы. Однажды на крыльце он обнаружил трубку Кейта. Потом Джордану на глаза попался мешочек с марихуаной, тоже, несомненно, принадлежавший другу и компаньону. И эти находки взбесили Джордана.
В конце концов это его дом. Здесь живет его жена, его ребенок. Почему он должен терпеть постороннее присутствие, к тому же крайне пагубное? Конечно, во Вьетнаме солдаты порой баловались наркотиками, и от этого никто не умирал. Но сейчас Джордан впал в ярость. Может быть, еще и потому, что Кэти, похоже, была уверена: война в джунглях подорвала душевные силы мужа, хотя сам он так не считал. Наоборот, пройдя во Вьетнаме через все муки ада, Джордан твердо решил не пускать их в свой дом. Тем более теперь, когда в нем появилась их маленькая дочка.
Тогда они здорово поругались с Кэти. Выкрикивали бранные слова, обвиняли друг друга в несуществующих грехах и вообще вели себя довольно некрасиво. Заплакала Алекс. И Джордан вдруг замолчал, испугавшись той злобы, которая прорвалась в этой их шумной ссоре. Завернув ребенка в теплое одеяло, он вышел из дома. Испуганная Кэти шла следом. Она оправдывалась, говорила, что не допустит больше наркотиков в доме, что сама она никогда даже не пробовала. И Джордан успокоился, просветлел душой и вернулся в дом.
Их ссора постепенно сменилась занятиями любовью, пока Алекс тихо посапывала в кровати. Кейту же с той поры было запрещено проводить слишком много времени в их доме. Тем более что возобновились репетиции. Работа отнимала много времени и сил, праздность стала непозволительной роскошью.
Работали они действительно очень много, день за днем восстанавливая свою былую форму и добиваясь все больших успехов в профессиональном мастерстве. И потому неудивительно, что постепенно их группа обретала все большую популярность в музыкальном мире, последовали хиты и мегахиты, а вскоре «Блу Хэрон» выпустила свой первый платиновый альбом.
Время шло. Хороший год сменялся менее удачным. За праздниками приходили будни. Родилась Брен, еще одна прелестная девочка. Но в тот же год от тяжелого сердечного приступа умер отец Кэти, а еще через три года тихо угасла от рака мать Джордана. «Блу Хэрон» же упрямо продолжала свой нелегкий труд на музыкальном поприще. Друзья выступали, выпускали новые диски, ссорились и мирились. Кэти и Джордан купили дом на Стар-Айлен-де. Замечательный дом, ставший их семейной крепостью, монументом их успеха.