На вулканах
Шрифт:
Летчик Гийоме, ценой невероятных усилий сумевший остаться в живых после вынужденной посадки на затерянной в Андах природной посадочной площадке, сказал позже о себе: "Я такое сумел, что ни одной скотине не под силу". Но совершил он это не потому, что хотел остаться в живых, - об этом он не мог и думать, а для того, чтобы его тело было найдено. Для этого он должен был умереть на открытой скалистой площадке, а не среди ледников и вечных снегов, где остался его самолет. Если его труп обнаружат, думал он, и эта мысль заставляла его идти все вперед и вперед, то страховой компании не удастся представить дело так, что он, мол, пропал без вести, и в этом случае его вдова сразу получит страховку. Гийоме совершил этот беспримерный подвиг только ради того, чтобы его жена не оказалась нищей. Если бы речь шла только о его собственной жизни, он бы не смог всего этого сделать. Как ни странно, он уцелел благодаря коммерческому эгоизму страховой компании. Можно сказать, что и наша Роз-Мари, выбившись из сил, оказалась в таком же положении, в каком очутился бы Гийоме, не будь у него страхового полиса.
Убедившись, что Роз-Мари не сдвинется с места, я ощутил всю безвыходность положения. Силы у меня были уже не те, я не мог взвалить ее себе на плечи и донести хотя бы до Торре-дель-Философо, бетонные стены которой по крайней мере укрыли бы нас от ветра. Товарищи наши, шедшие впереди, были не сильнее меня. К тому же они успели скрыться в тумане, и до них были не докричаться. Между нами пролегала лишь цепочка глубоких следов в снегу, но и та почти исчезала в белесой предвечерней мгле. А те, что идут сзади, натолкнутся ли они на нас или пройдут стороной? И когда еще это будет? А ведь они оставались нашей единственной надеждой на спасение до самого утра. Но сможем ли мы пережить ночь, даже если зароемся в снег, чтобы страдать только от холода, а не от ветра?
Такого варианта я не предусмотрел, и теперь ругал себя за это. Как руководитель я был обязан учесть все: много лет я твердил, что на Этне заблудиться в пустынных просторах или оказаться застигнутым бурей на большой высоте по-настоящему опасно. И тем не менее в разгар зимы я сам отправился сюда, да еще с новичками. Да, две трети из нас были новичками - начинающими альпинистами или начинающими вулканологами...
О том, чтобы идти за помощью вниз, оставив Роз-Мари одну, не могло быть и речи. Во-первых, мы рисковали потом не найти ее под снегом, но гораздо опаснее были одиночество и безнадежность: она бы их не вынесла. Какими-то неуклюжими словами я пытался убедить ее встать.
Она лежала, не говоря ни слова, и отрицательно качала головой; сил у нее хватало только на то, чтобы улыбаться. Тогда я опустил рюкзак на снег и уселся рядом, обдумывая, как нам с наименьшими потерями пережить надвигавшуюся ночь, которая продлится часов пятнадцать. У меня не было с собой ни спального мешка, ни брезента, ни плащ-палатки, чтобы укрыться от снега... Я клял себя на чем свет стоит за такую непростительную оплошность. "Зачем ты сел?
– еле слышно прошелестела Роз-Мари.
– Не надо, прошу тебя, оставь меня и иди". Я ей растолковал, что оставить ее здесь одну немыслимо высота 3200 м, зима, вьюга... Это было действительно совершенно немыслимо.
И тогда она сделала для меня то, чего не могла сделать для себя самой. Она не хотела, чтобы я разделил ее участь.
– Помоги мне встать. Идем.
Мы встали и пошли. И дошли. Пока мы шли, всю дорогу я клял и клял себя за непредусмотрительность.
Глава тринадцатая,
где описываются основные виды вулканов, где делается попытка популярно рассказать о химическом составе лавы и его влиянии на температуру магмы, а тем самым и на ее вязкость, которая наряду с присутствием газов определяет степень эруптивности и, таким образом, характер извержений.
Отличительной чертой активности Этны является ее непрерывный характер: лава мирно изливается из жерл, расположенных иногда у самого основания северо-восточной бокки, иногда на несколько километров дальше и на сотни метров ниже, причем дегазация магмы имеет место на вершине. Уже в течение трети века я наблюдаю за Этной, стараясь делать это как можно чаще, и за это время она действовала таким образом на протяжении примерно двадцати лет, то есть около двух третей указанного периода. В первую очередь здесь надо отметить чрезвычайно длительный период, который начался в середине 50-х годов и продолжался вплоть до извержения 1971 г. с небольшим перерывом (менее двух лет), связанным с мощным извержением 1964 г. Я уже упоминал, что за это время образовались напластования лавы толщиной более 200 м; ныне они служат как бы цоколем северо-восточной бокки.
Затем наступила трехлетняя передышка, после чего вновь начались извержения того же характера, на сей раз около Пунта-Лючии, то есть на несколько сот метров ниже, чем в 1955-1971 гг. В это же время газы выходили, и весьма бурно, все из того же северо-восточного кратера. Я предполагал, что подобная активность опять продлится не меньше десяти, а то и двадцати лет, но когда я вновь приехал к Этне после неприятного перерыва, связанного с суфриерским скандалом, меня ждало разочарование. Этна превратилась в "обыкновенный" вулкан, у которого периоды активности короче периодов спокойствия в противоположность постоянно действующим.
Оговоримся "обыкновенный" в данном случае значит один из необыкновенных и очень редких вулканов, действующих непрерывно или почти непрерывно, а среди тысяч современных потенциально активных вулканов таковых наберется не более двух дюжин. Кстати сказать, случается, что "необыкновенный" вулкан становится вполне "нормальным", равно как ничем не примечательный ранее вулкан может вдруг перейти в категорию "необыкновенных", действующих постоянно.
В эту немногочисленную категорию входят вулканы, обладающие непрерывной умеренно эксплозивной активностью, вулканы, имеющие постоянное лавовое озеро, а также вулканы непрерывного эффузивного действия. Среди вулканов, активность которых носит почти непрерывный и умеренно эксплозивный характер, следует назвать Стромболи на Липарских островах, Семеру на Яве, Суванозе в Японии, Яуэ на Новых Гебридах, Сантьяго в Никарагуа... Кроме того, с 1631 по 1944 г. работал Везувий, а с 1770 по 1957 г.
– Исалько в Сальвадоре.
Первым из вулканов, обладающих постоянным лавовым озером, стал известен Килауэа, открытый в 1823 г. на Гавайях, однако он лишился своего озера при извержении 1924 г. Открытое в 20-х годах озеро вулкана Ньямлагиры в Заире пропало во время извержения 1938 г. Озеро его ближайшего соседа, вулкана Ньирагонго, ждало своего открывателя двадцать лет - до 1948 г., в 1977 г. оно в течение 20 мин полностью ушло в трещины, внезапно открывшиеся в массе конуса, с тем чтобы вновь возникнуть в 1982 г. Далее следует отметить открытие в 50-х годах озера вулкана Михара (Япония), Эрта-Але в Эфиопии (1969) и Эребуса в Антарктике (1973). Два последних, а также озеро Ньирагонго мне особенно дороги, так как я принимал участие в работе групп, вначале открывших, а затем изучавших эти озера.
Наконец, к третьей категории относятся непрерывно действующие вулканы, чья активность носит эффузивный характер и длится в течение долгого периода. Здесь следует различать вулканы с вязкими кислотными и с жидкими основными лавами. К первым я отношу Мерапи (Ява) и Сантьягито, родившийся в Гватемале в 1922 г. Во второй группе имеется один-единственный вулкан - Этна.
По характеру своей деятельности он действительно уникален. Однако есть и другие уникальные вулканы - по той или иной характеристике, например по химико-минералогическому составу своей лавы. Таковыми являются Везувий, Ньирагонго и Эребус, таков танзанийский вулкан Олдойнио Ленгаи, единственный в мире, извергающий не силикатную, а карбонатную лаву... Кстати, я пока ни слова не сказал о составе лавы: ничего себе забывчивость, это в тринадцатой-то главе книги о вулканах!