На высочайших вершинах Советского Союза
Шрифт:
ребят аппетита. Саша интересуется только сухими фруктами. Пришлось
мне одному кончать банку шпрот.
По скалистому (конгломераты) гребню лезли очень медленно.
Звенья долго ждали внизу и на этот раз не торопили, а видимо, даже
радовались отдыху. Еще один крутой подъем с ледяной подкладкой, но
небольшой, и вот, наконец, вышли на скалы. Звено идет уныло, люди часто
дышат, некоторые апатичны. Вершинка сияет рядом, гордо вздымаясь
острым гребнем. Гребень этот дался ребятам нелегко! Нет ни обычных при
взятии высот поздравлений, ни шуток.
Даю команду к спуску. Идем с охранением. Когда спускались по
последнему обледенелому склону, уже стемнело.
Вдруг острая боль в ноге около щиколотки. Падаю. С трудом
сдерживая стоны, разуваюсь, ощупываю ногу. Видимо, сильное
растяжение. Подходят товарищи. «Ничего, помогать не нужно, сам дойду».
С опорой на ледоруб осторожно начал ковылять, а под конец съехал на
одной ноге. В темноте прошел ручей и добрался до палатки.
Саша говорит:
— Сейчас вылечу, у меня на это опыт большой...
Начинает массаж. Но вскоре доктор «испортил всю процедуру»,
заявив, что нужен только холодный компресс, чтобы не дать
распространиться опухоли. Пришлось подчиниться. Занялись варкой чая и
закуской, а после я успокоился и заснул.
10 августа. Выходной день. «Соловьиного» свиста нет. Спим до
завтрака.
Пришел караван. Есть письма и газеты. Как приятны здесь газеты.
Чувствуешь, что живешь вместе со всей страной бурно и страстно.
11 августа. Ребята встают. Солнце еще не взошло. Я лежу и мирно
168
дожидаюсь светила, чтобы не заморозить ногу.
Зарядка. Лукин командует исключительно громко.
После завтрака лагерь опустел. Домовничаем я и «разумная
старушка» Заплеталов (ему не стало хватать воздуха).
Читаю газеты, пишу дневник. Погода чудесная. Успел
уже сжечь спину.
Прочел в «Известиях» от 24 июля сообщение о гибели трех
немецких альпинистов и семи носильщиков на Нан-ге Парбат. Жаль!
К обеду спустились ребята, уставшие и апатичные.
После ужина продолжение моего доклада. Ребята располагаются на
брезентах, устраиваются поудобнее. Фонарь освещает рисунок пика
Коммунизма. Тихо. Слушают с большим интересом. После доклада много
вопросов. Снова беседа затянулась. Расходились уже после десяти.
13 августа. Сегодня показываю применение крючьев и лазание в
каминах.
После второго завтрака практические занятия. Первым вбивал
крючья Колосков и довольно удачно, хотя найти подходящую трещину
было нелегко. Он показал хорошую технику.
Со скал заметили четырех всадников. Заинтересовались.
Выяснилось довольно скоро: приехали сотрудники медлаборатории —
врач и лаборантка. Позже узнали, что лаборантка, единственная
нагрянувшая к нам женщина, будет следовать за нами по пятам. Известие
произвело на нас самое удручающее впечатление. Срочно менялась этика
лагерной жизни. Лексикон был урезан. Моды тоже существенно
пострадали. Виталию и Мише пришлось надставить свои трусы «для
загара».
Лагерь принял вид корректный до безобразия.
Завхозу пришлось отдать резервную палатку, ибо своего у вновь
прибывших, кроме медоборудования, ничего нет. Палатка была поставлена
169
на значительном расстоянии от лагеря и по поводу нее не раз отпускались
острые замечания.
Вечером лекция врача: «О режиме питания и питья в горах».
14 августа. С утра сплошные облака. Падает крупа. Начались
занятия на леднике. Вначале общая проверка по всему курсу.
После второго завтрака практическая проработка (самостоятельно).
Упражнялись в подъеме стремянным способом.
15 августа. Занятие на леднике. Показываю некоторые приемы,
нетвердо усвоенные ребятами, упражняемся.
После перерыва зачет. Начинают с моего звена. Первое — подъем
на кошках. Колосков идет первым, сильно вонзая кошки, несколько
спешит, но в целом прошел верно. Затем Леденев — вполне удачно.
Порадовал и Альгамбров, хорошо пройдя весь участок.
Второе испытание — по моренам — тоже прошло неплохо; лишь
Леденев на гребне как-то вяло махал ледорубом.
Затем началась ледорубная работа. Удивил Савушкин. Рубил
идеально: быстро, четко, уверенно и абсолютно правильно. Любой
инструктор мог ему позавидовать. Леденев и Альгамбров также рубили
хорошо. Саша спуск начал почему-то после долгого предварительного
переступания с ноги на ногу.
Лишь к обеду перешли к последнему испытанию по вытягиванию
из трещин на двух ледорубах. Возни было много, однако мои на этот раз
справились неплохо. Затем последовал марш в лагерь.
Послеобеденный час отдыха. Тишина. И вдруг крик: «Едут четыре
всадника!»
Действительно вскоре показались всадники. Первый маленький, в
белой шляпе. Это Николай Васильевич Крыленко, с ним Стах Ганецкий и
красноармейцы.
После рапорта начальника и общего приветствия Николай