На высочайших вершинах Советского Союза
Шрифт:
следы наши стаяли совершенно и там теперь голый лед.
Даю команду: «По звеньям, стройся! Первое звено за мной!»
Сначала, до отдыха на морене, шли обычным путем. Лишь внизу долго
пришлось спускать всех по веревке. Я и Миша скатились последними
справа, причем Мишук чуть не перевернулся.
Ребята измотались, им кажется, что иду я слишком быстро. Наконец
— вьючные ишаки! Вздох облегчения и пустыми двигаемся к лагерю,
однако с довольно частыми передышками.
1 сентября. Чудесное утро. Печемся на солнце. Мыться я еще не
решаюсь, бриться тем более.
Сегодня у меня «День рисунка» (с 7000-метровой высоты, во все
органы печати). Спрос невероятный!
188
Николай Васильевич чувствует себя неважно: невралгия и ноги
обморожены. Пригласил к себе. Выяснилось, что наш высотомер
превышал не меньше, чем на 550 метров, следовательно, все высоты нужно
уменьшить на эту цифру.
Намечается план дальнейшего продвижения. Начальник предлагает
выступить 3 сентября и за один день сделать переход до Бордобы (50 км).
Я возражаю, считая, что в данном случае это будет очень утомительно для
участников похода, и предлагаю выступить 2-го вечером.
В дальнейшем нам предстоит работа на Заалайском хребте с весьма
возможными восхождениями на «Курумды» или «Зарю Востока».
Основной лагерь намечен на Кара-куле. Но в общем все эти планы будут
еще много раз меняться в связи с обстановкой. Основное же — времени в
обрез и нужно очень спешить.
Дорисовываю последние «художественные корреспонденции».
К вечеру набежали облака, и мое желание порисовать пик Ленина
отложено на завтра.
2 сентября. После завтрака ухожу рисовать. Пришлось пройти до
конца старой морены: лишь отсюда пик открывается довольно хорошо.
Начал сразу на двух листах, но получилось скверно. Второй рисунок —
пик закрывается облаками — вышел лучше. На этом пришлось кончить.
К вечеру официальный приказ о перераспределении звеньев, о
выходе завтра утром на Бордобу и Маркан-су и о выделении группы
командиров для окончательной победы над пиком Ленина. В последнюю
группу, помимо командиров Чернухи, Лукина, Анастасова, включены я,
Виталий и Стах.
Вечером в лагере сабантуй.
3 сентября. Тучи густо покрыли склоны. Порошит снежок. Свисток
на подъем. Сборы. Все раскидывается: палатки, рюкзаки, снаряжение.
Затем медленно подбирается в кучки. Вьючатся ишаки. На старом
189
пепелище остаются следы нашего пребывания: ломаные очки, галеты,
банки всех видов. Разноцветные бумажки, подхваченные ветром, носятся,
как стаи стрижей.
Прощальный обед.
Обмен крепкими рукопожатиями двух расходящихся групп. Тепло
прощаемся. Николая Васильевича сажают на коня.
Команда: «Стройся!» И опять растянулась цепочка звеньев, только
теперь уже на восток. Вслед пошел караван.
У костра остаемся вшестером.
Подъем на старую морену. Шагается легко и радостно. Нет
команды, свистков, остановок. Легко и быстро, иногда переговариваясь,
дошли по знакомому пути до палатки под склоном. Погода улучшилась.
Проглядывает солнце. Лишь по гребням метут снежные смерчи.
Рассортировали и распределили груз. Залезли в палатки еще
засветло и вскоре чудесно уснули.
4 сентября. Проснулись довольно рано. Небо чистое. Белая пелена
несется по гребням и склонам. Вихри, поднимая мелкую осыпь, кидают ее
дробью на крышу палатки.
На завтрак консервы и чай. Выход в 8.15. Первое звено наше:
Чернуха, Виталий и я.
Траверсируем снежник к скалам. В верхней части обледенело.
Вихри иногда чуть не срывают со склона. По скалам идем в две линии,
чтобы не ушибить кого-нибудь камнем. Выходим на осыпь. Отдых.
Дальше по старым следам. Сильно обледенело, но пройти можно.
В лагере «5200» (с поправкой) в 1 час дня. Сильно метет. К
удивлению командиров, еще до захода солнца успеваем в лагерь «5600».
Всю ночь зверские порывы ветра. Опасаюсь, как бы не порвало
палатку. Странное дело: палатка будто бы цела, а в головах полно снегу.
Лишь утром обнаружили, что у обоих клапанов, куда вкладываются
190
штычки ледорубов, огромные дыры.
5 сентября. Из второй палатки кричат, что у них половина палатки
снега, все они мокрые и что пока не выгребут снег мету ставить
невозможно.
Чернуха утилизирует снег в палатке и кипятит из него чай. Чай
получился густой, наполовину с пухом.
Взошло солнце, и в палатке сразу сделалось значительно теплее.
Потолок вскоре совсем просох. Делаем запрос второй палатке:
— Ну как у вас, готовы?
— Нет, мы еще суп варим.
— Суп? (вот черти!) Когда будете готовы?
— Через полчаса.
Занялся дневником. Палатка больно хлещет по голове.
Рассчитываю, что к десяти выйдем. Однако расчеты не оправдались.