На высочайших вершинах Советского Союза
Шрифт:
Гороховый суп подвел, и вышли только в 12-м часу.
Ветер рвет здорово. Метет пеленой, однако не холодно. Виталий и я
выходим вперед торить путь. Чернуха остается с остальными. Обветрило
здорово — жесткий наст. Хорошо. Кое-где еще видны старые следы.
Почти беспрерывные вихри бьют в лицо. Идем без остановок. Наконец,
вышли и остальные ребята. Идут хорошо.
Выходим на более пологую часть. Снег местами рыхлый. Ищем
лагерь. Вот он. Но как засыпан! Принялись за раскопки площадки
начальников (все имущество сносилось туда). И действительно, ледоруб
вскоре скользнул о жесткое. Оказалась банка. Затем пошло и пошло: и кон-
сервы, и печенье, и мета, и шляпы.
Наша площадка готова. Чернуха и Виталий починяют палатку.
Погода чудесная. Солнце. Тихо. Облачка чуть видны над Алайским
хребтом.
Сегодня ночуем здесь, чтобы просушиться, починиться и по
191
возможности уничтожить найденные продукты.
Ночью тихо. Слышно, как шелестит снежок. Спал хорошо.
6 сентября. Утром никакой видимости: туман и снег.
Вышли в 11-м часу: вторая палатка опять задержала.
Виталий и я выходим немного вперед. Временами неприятно
налетают снежные вихри. Снег сыпучий. Ноги часто скользят. Идем почти
безостановочно.
Часа за два с половиной поднялись до лагеря у скал. Отдых
примерно на час. Топлю воду в снежной нише. Меня осыпает снегом.
Стаху не терпится: идет впереди, но скоро убеждается, что торить
не легко и с трудом добирается до первого отдыха на камне. Дальше без
остановки торю я. Иду легко. Совершенно ритмично делаю шаги и вонзаю
ледоруб.
Схема-маршрут восхождения на пик Ленина.
I — лагерь «5500», II — лагерь «6250», III — лагерь «6500»,
IV — лагерь «7000». Вершина — 7127 метров.
Рисунок Е. Абалакова
192
Анастасов, вначале предлагавший в этот день дойти до гребня,
сдал. «Ну что там! зачем искать лагерь? Остановимся здесь». Все же
прошли еще порядочно, а лагерь все не появляется. Наконец, остановились
окончательно, а я без рюкзака пошел выше, в надежде найти место лагеря
«6600». Поиски не увенчались успехом. Съезжаю обратно.
Упорная ледорубная работа. Опять врылись в лед. Палатка
обледенела. Поставить нелегко. Все снаряжение тоже сырое и
обледеневшее. Без промедления залезли в спальные метки.
Виталий дремлет. Я и Чернуха готовим гороховый суп и чай.-
Виталий просыпается к каждому блюду.
Я чувствую себя чудесно. Голова совершенно не болит. Ночью
снежная буря. Палатку так прижало снегом, что повернуться абсолютно
невозможно.
7 сентября. Уже к утру с величайшим трудом мне удалось встать на
четвереньки и стряхнуть часть снега с крыши. Сквозь стенки уже
чувствуется, что на воле ясно.
Решили рано не выходить и по возможности подсушиться. Но
подсушиться не удалось: здорово холодно и снежок метет. Собираемся,
свертываем обледенелую палатку. Касьян Чернуха опять остается ждать
вторую палатку.
Выходим вперед — я и Виталий. Временами легонько метет. Ноги
иногда подмерзают. Обнаружен новый способ согревания —
«маятниковый»: размахиваешь ногой и удивительно быстро и хорошо
согреваешься. Чтобы не пересыхало в горле, отламываю маленькие
кусочки шоколада и сосу.
Стах и Чернуха поднимаются значительно ниже нас. Анастасов и
Лукин хорошо подтянулись, идут почти рядом, а главное ноги, говорят,
совсем не мерзнут. Вдруг сзади крик Чернухи:
—Стах не может идти вверх. Отморожены ноги. Виталий,
193
опускайся вниз!..
Вот это номер! Неужели срыв?
Минуты колебаний. Наконец, Виталий снимает рюкзак, берет мой
ледоруб и спускается вниз.
Чернуха упорно трет Стаху ноли. Виталий присоединяется.
Проходит довольно много времени. Стах лежит на снегу.
Команда снизу:
— Анастасов, вниз!
— Ну зачем же я пойду? Я же хорошо себя чувствую! И ноги даже
не мерзнут.
Команда повторяется. Анастасов, скрепя сердце, начинает
спускаться.
— До свидания, ребята!
— Не расстраивайся, мы дойдем с тобой до вершины. Им, наверное,
нужна палатка, — ободряю я.
Виталий и Чернуха начинают двигаться вверх. Чернуха с рюкзаком.
Отлегло. Значит, восхождение не сорвано. Поднялись до нас.
Виталий говорит:
—Стах не может идти ни вниз, ни вверх. Необходимо его спускать.
Или мне, или тебе нужно спускаться вниз.
Тяжелое молчание.
— Евгений, ты был выше, на пике Коммунизма, пик Ленина уступи
Виталию, — говорит Лукин.
— Считаю лучше — жребий, — предлагает Чернуха.
Опять тяжелое молчание.
— Я уже решил, что буду спускаться, — говорю я.
— Черт знает что! Мальчишка, идиот, в хорошую погоду не мог
сохранить ног! Из-за него все срывается и почти у самой цели! —
возмущается Чернуха.
194
Снизу опять крик:
— Скорее, скорее!