На высочайших вершинах Советского Союза
Шрифт:
Сразу двух уложил. Я уже лег, когда пришел Лукин. Говорит: «Убил пять
кийков, но трех не мог найти». Взрыв восторга. Лукина качают.
Немного позже выясняется: Лукин сломал винтовку — маузер
Николая Васильевича. Тут же выясняется, как это ружье попало к Лукину.
Оказалось, он взял ружье у доктора (без разрешения Николая
Васильевича), объявив, что хозяин разрешил ему попользоваться им в
порядке премии за восхождение. В пылу охоты Лукин прыгнул через
овражек, и маузер лишился ложа. Николай Васильевич вызвал Лукина и
дал легкий нагоняй.
Кому смех, кому горе.
15 сентября. Утром Лукин ездил за оставшимися кийками, но
конечно, не нашел их. Авторитет его как охотника, поднявшийся на
неизмеримую высоту, снизился. Однако два козла все же есть (хотя и не по
десяти пудов, как уверяли вчера), но мяса все же прибавилось.
Пагода ясная. С севера со вчерашнего дня начали показываться
облачка. К обеду подул ветер. После обеда сразу вьючим и отправляемся.
Вечером строем (не очень стройным) подошли к рабату*. Ветер
треплет поставленные палатки. Машин нет. Сплю в «полудатской», снова с
Давидом. Ночью словили машины, но толку мало. Шоферы отказались —
перегружены.
16 сентября. Утром долго ждали. Машин все нет. Первое звено
уехало на бревнах, как грачи. Обещанные машины Дорофеева не идут
тоже. Решили идти пешком. Ребята недовольны, особенно Колосков («Что
мы туристы, что ли?»). Заряда у него хватает надолго. Искин раскатисто
хохочет. Заплеталов солидно урезонивает. Прошли около двух километров.
* Рабат – стоянка караванов.
204
Вчера проходили машины ТПЭ, но их никто не предупредил, и они
уехали.
И вдруг машины! Одной удалось улизнуть. Другую остановили и на
нее кинулись, как звери. Устроились на весьма полной машине и, весело
помахивая шляпами, укатили.
Широкая долина. Подъем на перевальчик. Крутит смерчами пыль.
Неожиданно голубизна озера Кара-куль в кольце оснеженных хребтов.
Быстро несется машина под уклон к озеру.
База. Располагаемся рядом в громадной палатке. Читаем
запоздавшие газеты. В некоторых целые страницы посвящены нам.
Беседуем с местными жителями, говорят: «Сейчас у нас как на
курорте. А вот зимой другое. Ветер с ног сшибает. Мороз до 60 градусов.
Снег весь выдувает. Озеро ощерится торосами льда. Перевалы закрыты на
полгода...».
Совещание.
Распределение
районов
на
последнюю
ис-
следовательскую вылазку. Я наметил для своего звена Кок-чукур-баши.
Звено Давида отправляется на лошадях на юго-восток на коническую
вершину километров за 40. Дадиомов — на восток, на двуглавую вершину.
Николай Васильевич — на перевал Кара-джилга — Саук-дара, километров
за пятьдесят, тоже на лошадях. С ним Стах и доктор.
17 сентября. С утра выдача продуктов. Плотный второй завтрак.
В 12 часов уходит первое звеню, затем второе.
У нас задержка: нет караванщика (уехал за терескеном)*. Ребята
волнуются. Не успеем до ночи доехать до оледенения. Наконец рысью
подъехал караванщик. Вышли в час дня.
Кругом равнина, песок, камень, терескен. Кажется, никогда не
дойдем до первых холмов.
Слева, возможно из Китая, движется большой караван с рослыми
* Терескен – кустарник, в горных условиях используется как топливо и корм скоту.
205
верблюдами. Идут женщины в красивых халатах. Затем с лошадьми
мужчины. А сзади большое стадо баранов. У обрывчика старого русла
остановились, видимо, ждут нас, думая, что мы разъезд.
Подъем на предгорья. Идем полтора часа. Камень, песок, лишь по
долинкам кое-где зеленеют лужайки. Ишаки идут плохо, отстают, часто
останавливаемся. «Трава плохая»,— кратко поясняет караванщик.
(Действительно, ишаки шли из последних сил.)
Саша уже успокоился, не ругается и винтовку несет спокойно.
Встретили большое стадо баранов. Пастух при нашем появлении на всякий
случай ретировался в сторону.
Опять ишаки далеко позади. Кричим, но толку мало. Я и Искин
пошли разведать вперед, до видимого гребня. Остальные остались помочь
подогнать ишаков. Однако и с их помощью ишаки идут плохо.
Бесконечный подъем. До висячего ледничка недалеко. Темнеет.
Решаю здесь остановиться, благо и площадка есть хорошая. Успели
очистить место от камней. Подошли остальные с ишаками. Быстро
разгрузили.
Холодно. Ставим палатки. Ребята залезают в них. А я еще долго на
воле (то воды нужно, то еще чего-нибудь). Варим ужин: какао, консервы,
молоко.
Полумесяц яснеет и вскоре таинственно заливает зеленоватым
светом Кок-чукур и матовой полосой ложится на озеро, широко
раскинувшееся под нами. Хребты неясными серыми силуэтами уходят
вдаль. Редкие звезды неярко светят с темного неба.
Долго не спится в эту ночь. Заснул лишь под утро.
18 сентября. Я вылезаю первым. Легкий, но холодный ветерок.