На высочайших вершинах Советского Союза
Шрифт:
намечено раньше. Бегом спускаюсь вниз. Виктор уже пересек широкое
ровное снежное поле и лезет по склону Шпоры.
Перевал к цирку Гранитного округл и мало заметен. Издали
увидели на Аксуйской тропе несколько баранов и человека.
У склона Шпоры устроился на камне делать засечки. Уселись и
остальные. Вдруг крохотная птичка порхнула прямо в расщелину нашего
275
камня. Ребята принялись ее ловить, но щель узка и рука не проходит.
Спустя некоторое время птичка выпорхнула. Однако не прошло и не-
скольких секунд, как она появилась опять: за ней гнался коршун. Птичка
доверчиво шмыгнула мне прямо под ноги и там притаилась. Здесь уж,
конечно, поймать ее не представлялось никакого труда. Я взял ее в руки.
Желтенькое брюшко птички часто-часто вздымается. Подержал ее минут
пять, пока совсем не скрылся коршун, и пустил...
Спускаемся быстро. Трещины почти не встречаются. Вот и стена.
Гранитного уже позади. Вышли на морены основного ледника. С
удовольствием напились воды и закусили, да так, что от буханки хлеба
почти ничего не осталось.
Справа опять знакомые ледопады. Спешу вновь занести их на
карту, ибо весь ледник у меня немного сдвинулся на юг. Ниже совершенно
неожиданно встречаем двух человек: геолога Никитина и знаменитого
проводника старика Елдаша. Никитин поднялся с Зеравшана, где у него
база. Район исследований у него обширный, а посему особенно глубоко он
не забирается. Сегодня он решил добраться до Гранитного.
Начался дождь. Мы пошли дальше вниз. Набрели на тропу,
достаточно торную, а ниже встретили двух таджиков с баранами. Старик-
таджик говорит необычайно громко, как глухой. Наших он не видал. Сам
идет на Ак-су.
Позже таджики повстречали Елдаша. Последний уговаривал их
вернуться: уже вечер, погода плохая, туман, дождь, а они и дороги не
знают. Однако не убедил, и те пошли вверх.
Если наши товарищи совсем сегодня не придут, нам придется
грустно коротать ночь в одних рубашках. Но, надеясь на гостеприимство
Никитина, шагаем вниз.
Почти у самого языка вдруг показались люди, ныряющие с одного
бугра на другой. Наши! Они уже у левого берега.
276
— Почему не правым идете? Там же тропа...
— А черт ее знал! Нас так вели...
Речка прижимается вплотную к левому берегу. Пришлось на крутом
обрыве рубить в земле ступени. Перешли удачно, хотя и с риском: в случае
падения бурная речка докончила бы наверняка. Геолог Наталья
Емельяновна и Федя обошли верхом.
Кругом высокая трава, масса цветов, тепло.
Вернулись Никитин и Елдаш, сильно отсыревшие и, конечно, не
дошедшие до Гранитного. Спим в палатке геологов.
24 июля. Облачно. Идем на гребешок осматривать ледник.
Я ушел вперед. Цветов кругом масса, флора напоминает нашу
сибирскую. Много болиголова, водосбора, колокольчиков, орхидей и
других растений. Увлекся пышным белым и желтым шиповником, залез в
чащу и в трусах чувствую себя неважно.
Чтобы толком осмотреть Зеравшан, пришлось полазать еще
порядочно. Чистая бугристая морена видна до поворота. Льда — ни
кусочка. С левой стороны впадает несколько ледников, и мощный белый
пик венчает гребень. Делаю зарисовку. Едва успел кончить — пошел
дождь.
Быстро сбегаю вниз к палаткам Никитина. Он вчера приглашал есть
козла. Подошли и остальные. Угостили нас супом, и неплохим. Сидим у
него в палатке и разбираемся в картах. Никитин сетует, что точных карт
нет, что ему приходится сначала заниматься топографией, а потом уже
геологией.
25 июля.
Сегодня выходим на Фарахнау. Никитин не
пошел, говорит, что будет дождь.
Идем по тропе среди густой травы. Масса сурков.
Дошли до Фарахнау. Оказалось отсюда до Рама не меньше пяти
километров. Спустились на морену и приступили к поискам олова, однако
277
кроме порфировидного гранита с богатыми вкраплениями турмалина
ничего не обнаружили.
Вскоре надвинулся фронт облаков и повалил снег.
Виктор раскаялся, что не взял штурмовки: продувать стало не в
шутку. От снежной бури укрылись под камнем, там же и закусили,
замерзнув от молока еще больше.
Беспросветной мглой несутся белые мухи. Ждать не стало сил —
быстро выскочили и побежали вниз. Снег ударяет в спину и тает на ней.
Мы все же успели сходить на левую сторону ледника и осмотреть там
морены, но ничего нового не обнаружили. Еще раз перейдя ледник близ
его слияния, вышли на Зеравшанский. Чтобы не мокнуть в траве, пошли
мореной. Вдоволь попрыгали с камня на камень, пока наконец, не
спустились на тропу.
Никитин уверяет, что это уже последний дождик и с завтрашнего
дня наступает хорошая погода. В знак своей полной уверенности в
завтрашней хорошей погоде он объявил, что завтра переселяется на
Фарахнау.
Напились чаю из пережженного тута (похоже на кофе) и
отправились в лагерь.
26 июля. Утро хорошее.