На выжатом сцеплении

Irizka2

Они с шумом вырвались из подземного гаража, мигнули фарами пропустившему их автомобилю и, набирая скорость, помчались к западным скалам Сиггудвина. Ночные гонки с препятствиями организовывал один из магазинов Хонда, и приз был существенный, но большая часть участников рвалась туда только ради адреналина и хорошей компании. Компания действительно собралась хорошая – вместе ездили на соревнования и отдыхали после гонок, и профессионалов среди них почти не было. У каждого второго мотоцикл был не предназначен для горной езды, и Ларс на своей чёрной Хонде спорт-дуал был в достаточно выигрышной позиции. У Эйнара – старый

красный Харлей под полтонны, с пробегом в сотни тысяч километров, и Ларс был уверен, что омега в этот мотоцикл влюблён. Неповоротливый и тяжёлый, с широким кузовом, байк выглядел неспособным для езды по бездорожью, но Эйн мог творить чудеса и преодолевал грязь и песок быстрее любого дуала.

На стартовой площадке рядом с развязкой междугородней Е6 уже собралось много народа, Ларс поздоровался с друзьями и знакомыми и стал взглядом вылавливать Улава. Красивого белокурого омегу мотоциклы влекли меньше, чем их наездники, но он не пропускал ни одной гонки, притягивал взгляды ласковой улыбкой и потрясающим ароматом свежих яблок; общительный и весёлый, он всегда был в центре внимания. А Ларса просто не замечал, даже несмотря на то, что они уже два с небольшим года учились в одном университете.

– Вот он, лёгок на помине, – усмехнулся Эйн, махая рукой в сторону прибывшего негласного принца мотогонок.

– Спасибо, – Ларс кивнул, оставил байк на друга и направился к Улаву. Хотя бы просто поздороваться, если удастся пробиться через всех его поклонников. На большее рассчитывать не приходилось, но Ларсу казалось, что и этого будет достаточно.

Улав привычно скользнул по нему невидящим взглядом, ответил кивком на приветствие и продолжил болтать с окружившими его альфами. Ларс постоял пару минут, а потом вернулся к мотоциклу. В такие моменты ненависть к себе перерастала во что-то более отвратительное. Хотелось пойти свернуть шею самым приставучим нахалам, а особенно, братьям Торсен, от которых Улав не мог отвести взгляда.

– Поехали на старт, – грубо сказал он Эйну, срываясь на друга после очередной микрокатастрофы в собственной личной жизни.

– Магнар Йенсен на спорте приехал, дальше третьей точки не заберётся. А Адам Нюгор – братик твоей неземной любви – купил новенький эндуро, наверное, будет пытаться срезать.

– Он не участвует. Слышал, как Улав упомянул, что его братишка руку выбил, не рискнёт. – Ларс в травму Адама не верил, альфа был грузным, неповоротливым и на лёгком мотоцикле с дорогой бы не справился, потому придумал себе оправдание. Он даже к месту гонки прибыл на классике, оставив новый мотоцикл неопробованным дома.

– Отлично, минус один главный претендент. – Видимо, Эйн о навыках Адама был иного мнения.

– Так говоришь, словно нам что-то светит.

– Тебе – вполне. Не будешь трусить и обскачешь Торсенов и на коне, и в постели, – Эйнар пошло хохотнул, а Ларс сделал вид, что обижен, сам же со вздохом посмотрел в сторону Улава, который уже пристроился на мотоцикле брата, видимо, собираясь наблюдать за гонкой в дороге.

Маршрут для заезда был не сложен, треть пути по асфальтовому настилу, немного щебёнки и лесных троп, но на подъезде к высшей точке Сиггудвина кое-где предполагался и почти отвесный подъём. Для неуверенных в силах своего транспортного средства были сделаны объезды – но это огромная потеря времени. Эйн на своём навигаторе проложил

маршрут, исключая самые крутые подъёмы, и Ларс с согласием кивнул. Лучше потерять пятнадцать минут, чем голову.

Ларс никогда не гнался за победой, конечно, определённый азарт и желание оказаться первым были свойственны всем людям. Но намного больше кайфа он получал от ощущения самой гонки, когда несущийся перед тобой противник выжимает из своего байка последнее; когда мимо, почти задевая, проносятся другие участники. И когда, добравшись до финиша, можно почувствовать себя героем. Не главным, что получит все лавры, красивого омегу и слишком пристальное внимание, а того, кто потом с гордостью может заявить, что был рядом, стоял напротив и ехал в одной колонне. Наверное, потому он никогда не выигрывал даже в мелких уличных заездах, когда легко мог обойти любого.

Дождь успокоился, на улице быстро темнело, и с появлением первых звёзд очистилось небо. Оживление вдоль Е6 вызвало непредвиденные пробки, и подъехавшие полицейские пытались наладить движение, а организаторы запустить всех участников в одно время. Эйнар принёс им номера и со смехом приклеил его на погнутое крыло Ларсова коня. К состоянию байка альфа относился внимательно, и лишь эта деталь уже который год была с вмятиной. Эйн не помнил, но это он оставил её по пьяни, когда лет пять назад пытался повторить подвиг своего альфы. Ларс хранил это как напоминание о хрупкости жизни в необдуманных поступках. Эйн с тех пор успокоился – Ларс нет. Потерять друга он не мог – не представлял, как без него будет жить.

Наконец был дан первый стартовый гудок, и мотоциклы стали в относительном порядке выстраиваться на отгороженном участке дороги. Рядом с Ларсом остановились Коур и Бёрре – два хороших товарища, что работали в мастерской у Асбьёрна и знали о мотоциклах всё. Парни приветственно обменялись парой фраз и вручили флаеры о вечеринке после мероприятия. Очередная попойка в особняке Магнара – он просто не мог не зазвать всех к себе.

– Пойдёшь? – спросил Ларс у Эйнара, краем глаза наблюдая, как Коур вручает такой же флаер зрителям и Улаву в том числе.

– Не думаю. Хочу к Сверре потом заехать. Уже два дня не появлялся…

– Как у него дела? – дежурно спросил Ларс.

– Идёт на поправку. Врачи говорят, скоро очнётся.

Ларс кивнул, делая вид, что верит. Он долго верил и надеялся, что Эйнар сам ему скажет, но омега упорно врал и себе, и окружающим, что его альфа вот-вот придёт в себя. Только после такой травмы и семилетней комы никто не просыпается.

– На старт…

Второй гудок, и вдоль шоссе послышались рёв моторов и громкие сигналы клаксонов. Третий гудок, и колонна сорвалась с места, медленно вытягиваясь, пропуская вперёд самых лихих и наглых. Ларс пустил Эйнара перед собой. Другу он доверял, наверное, больше, чем себе.

Несмотря на мокрую дорогу, воздух мгновенно пропитался пылью и выхлопными газами. В шлеме стало сложно дышать, и Ларс вдавил газ, пытаясь вырваться из облака пыли. Рядом мелькнули два крупных круизера, и Ларс чуть сместился, пропуская их вперёд, а потом, вырвавшись, поехал за Эйнаром. Дорога с асфальтовой перешла в щебень, и пыли стало больше. Ночной воздух казался слишком влажным и слишком грязным. Не спасало даже водоупорное покрытие стекла шлема и безумно хотелось протереть его перчаткой.