На задворках галактики. Трилогия
Шрифт:
— Хорошо. Сейчас отзвонюсь нашим соколам. Где–то через час налетят. Вы там только головы не подымайте…
— Не будем, Пётр Викторович, — Красевич воспринял пожелание Краснова как шутку.
— Ну всё тогда, Ярема. Конец связи.
Красевич спрятал переговорник и подмигнул Вершинину. Тот выглядел слегка обалдевшим, но разглядев, не смотря на темноту, подмигивание, улыбнулся и с облегчением выматерился.
А Масканин в это время всматривался в периметр, ища глазами ход сообщения от окопчика охранения к дзоту. Наконец, он его высмотрел и, тут же хэкнул, заметив во тьме огонёк. Кто–то из часовых курил, выдав
— Эх, снять бы этого придурка… — вслух помечтал вахмистр Докучаев.
— Пусть поживёт пока, — прошептал Масканин. — Может ещё какой остолоп нам поможет.
Вахмистр согласно кивнул. На его грязном от дождевых брызг лице, глаза казались неестественно белыми. Масканин, как и все остальные, выглядел не лучше. С ног до головы облеплен грязью, из–за чего промокший маскхалат заметно потяжелел.
— Долго ещё до фейерверка? — поинтересовался Докучаев, лежа в обнимку с ручным пулемётом.
— По идее — около часа, — ответил Максим. — А как оно у летунов выйдет — посмотрим.
Вахмистр сплюнул и застыл. Теперь его даже с пяти метров не заметить, если не знать куда смотреть.
Ждать пришлось не час, а все два. Когда в шуме дождя стал различим далёкий гул, бойцы «Рарога» успели подмёрзнуть и истратить запас проклятий в адрес штабных идиотов, которые, по общему мнению, что–то там напутали и не дали лётчикам взлететь вовремя. В отряде не знали, да и не могли знать, что эскадрильи 97–го бомбардировочного полка так и не смогли подняться в воздух из–за раскисшего аэродрома. Десятки Ер-2, рабочих лошадок фронтовой авиации, остались стоять в поле, с подвешенными на пилонах бомбами, а экипажи с тоской смотрели в беспросветное небо и дружно крыли небесную канцелярию и синоптиков, в очередной раз выдавших неправильный прогноз.
В итоге, полковник Ярцев, а потом и Краснов устроили террор штабу 2–й воздушной армии и даже принялись зондировать командование дальнебомбардировочной авиации. Штаб ДБА в помощи отказал, сославшись, что все «Пересветы» в этот час бомбят промышленные объекты в южном Велгоне и вернутся не раньше рассвета. Матерясь в трубку, Краснов попытался связаться с фельдмаршалом Виноградовым, но тот оказался на выезде в каком–то из корпусов 1–й армии. И тогда Краснову позвонил генерал авиации Чигринов и обрадовал, что его 2–я армия с минуты на минуту начнёт помощь подразделению «51». Чигринов сообщил, что только что закончил перебазирование на свой старый аэродром 12–й полк ночных бомбардировщиков Л-7. Старый аэродром располагался сильно южней и непогода зацепила его самым краем. 12–й полк будет готов к вылету как только заправят машины и подвесят бомбы, наземного персонала на аэродроме хватает, так как через него происходит перегон самолётов на фронт, но всё же имеется небольшая проблема.
— Что за проблема? — устало, но уже ощутив надежду, спросил Краснов.
— «Л-седьмые» могут взять не более тонны бомб, — ответил Чигринов.
— Ерунда! — отмахнулся Краснов, словно авиагенерал мог его видеть. — Их же целый полк!
— Да, четыре неполные эскадрильи. «Л-седьмые» давно устарели, мы их только по ночам используем.
— Да хоть фанеру высылайте, лишь бы с бомбами!
— Вы меня не поняли, — отозвался на том конце провода Чигринов, — машины тихоходные. Пока они ещё долетят…
— Не знаю… вы говорили, полк ночной. Это даже лучше! Значит, экипажи
— Как мифические лилипуты любятся? — хохотнул Чигринов. — Что ж, они доставят груз точно по адресу. До свидания, Пётр Викторович. Ждите вестей.
— До свиданья… — Краснов лихорадочно пытался вспомнить имя–отчество командующего 2–й воздушной армии и сообразил, что весьма некстати не знает, как его звать по имени. — До свиданья, господин генерал! Надеюсь на ваших соколов!
И вот с момента сеанса связи Красевича минуло два часа с мелочью. Ночь пошла на исход, но тьма стояла по–прежнему плотная.
Гул десятков двигателей нарастал. В лагере хранили спокойствие, видимо, считая, что бомбовозы летят не по их души. Но когда флаг–штурман полка вывел клин точно на цель и из чрева головной машины посыпались зажигательные и осветительные бомбы, лагерь быстро проявил все признаки жизни.
Заклокотала сирена, часто заглушаемая разрывами 100- и 250–кг бомб. Суматошно забегали по территории расчёты зениток и солдаты батальона охраны.
Первая эскадрилья «подвесила» «люстры», которые спускаясь на парашютах, освещали лагерь, пожалуй, не хуже чем солнце днём. Сыпанув на первом заходе мелочёвкой, эскадрилья пошла на второй круг, чтобы сбросить потом оставшиеся 100- и 50–кг осколочные бомбы.
Вторая эскадрилья бомбила прицельно, штурманы ложили 500–кг бомбы по освещённым капонирам и каждый «подарок» нашёл свою цель. Отбомбившись и уйдя на второй круг с половинной нагрузкой, эскадрилья отдала эстафету следующей. Звенья третьей эскадрильи стали на боевой курс, когда с земли начали бить очухавшиеся зенитчики. С предельно низкой высоты Л-7 сбросили 750–кг бомбы по капонирам и с набором высоты освободились от 50–кг осколочных с внешних подвесок.
Четвёртая эскадрилья, лишившаяся в предыдущем вылете трёх машин, отбомбилась 1000–кг бетонобойными бомбами. Девять БЕТАБ-1000 угадили точно в капониры и нанесли им сильные внутренние повреждения. Фюзеляж концевого Л-7 пропороли трассеры 25–милиметровой зенитки, но самолёт продолжил набирать высоту, чтобы затем уйти домой вместе с полком.
Когда начала повторный заход первая эскадрилья, в небо от земли протянулись редкие лучи уцелевших прожекторов. Лучи впустую рыскали по тёмным небесам, зенитчиков они лишь отвлекали. Лагерь накрыла новая серия осколочных полусоток, погасли почти все прожекторы. Прощальным аккордом прилетели ФАБ-500 2–й эскадрильи и вскоре гул двигателей стал всё больше растворяться в далёкой вышине.
Бойцы «Рарога» рванули к КПП, когда последние пятисоткилограммовые фугаски только–только покинули бомболюки.
По «дороге» бесшумно просквозили тени, авангард — бойцы группы Красевича, без выстрелов перерезал всех охранников в окопах и на КПП, а взрыв от гранаты в дзоте потонул в грохоте разрывов последних бомб.
Масканинцы рысью понеслись в свой сектор, короткими очередями расстреливая всех на пути. Первыми от пуль диверсантов полегло до полувзвода «серых», потом затихли два пожарных расчёта, а где–то в соседнем секторе вновь звонко зарявкали 25–мм зенитки «Магна». Это группа Торгаева захватила батарею и прямой наводкой принялась расстреливать мечущихся, словно муравьи в горящем муравейнике, велгонцев. И вот уже часто защёлкали карабины, застрекотали «Хохи» и ручные пулемёты, послышались взрывы гранат.