На земле штиптаров
Шрифт:
— Так оно и есть.
— И всякий раз вы удачно уходили от убийц? Должно быть, вас очень любит Аллах!
— А что, если бы планы убийц сбылись, то они бы стали любимцами Аллаха?
— Нет, ведь ваша смерть записана в Книге жизни, а что внесено туда, не изменит и сам Аллах. Это кисмет.
— Ну, надеюсь, что неудачи — кисмет всех этих негодяев; их уже здесь, на земле, постигнет кара.
— Это зависело от тебя, но ты их щадил.
— Я не хотел быть судьей им.
— Ты обо всем расскажешь в своей книге?
— Я упомяну всех.
— Ужасная кара для них. И ты полагаешь, что встретишься с ними еще раз?
— Конечно, они же преследуют меня. Здесь, в твоем доме, я, разумеется, в безопасности; благодарю за это тебя и доброго портного Африта. Но завтра, отправившись в путь, я снова буду ждать нападения злодеев.
— Ты не осквернишь мой дом, проведя ночь под его кровом.
— Я подумаю, не остаться ли дольше. Впрочем, если следовать твоему образу мыслей, то еще целую вечность назад в Книге жизни было записано, сколько времени я пробуду у тебя. Ни одному из нас не дано здесь ничего изменить. Да, и сам Аллах не может в это вмешаться.
— Так оно и есть. Однако я надеюсь, что еще долго мне будет сиять свет твоих очей. Я живу уединенно, и ты скрасишь мое здешнее бытие и усмиришь страдания моих ног, задержавшись подольше.
— Мне тоже было бы приятно, если бы я мог подольше наслаждаться твоим присутствием. Говорят, и ты совершил немало путешествий?
— Кто это говорит?
— Портной.
Я видел по его лицу, что портной сказал неправду. И все же он ответил:
— Да, пока мои ноги были здоровы, им довелось побывать в городах и селениях многих стран.
— А до этого ты говорил мне, что не поднялся бы даже на гору, чтобы лицезреть восход солнца!
— Не поднялся бы сейчас, когда мои ноги больны, — парировал он.
— А почему ты обвязываешь ноги, а ступни оставляешь голыми?
Я пристально посмотрел на него. Он смутился. Быть может, он по неведомой мне причине лишь притворяется, что болен подагрой?
— Потому что болезнь гнездится в моих бедрах, а не ступнях, — возразил он.
— Так ты не чувствуешь боли в большом пальце?
— Нет.
— И он не опух?
— Он здоров.
— А по вечерам бывает жар?
— У меня никогда не было жара.
Вот он и выдал себя, ведь раз подобных симптомов не было, не было у него и подагры. Он совершенно несведущ в признаках, что сопутствуют приходу подагры. Я знал теперь, чего мне ждать. Тогда я обратился к нему, решив упомянуть его мнимую библиотеку:
— В своем страдании и одиночестве ты черпаешь утешение и развлекаешь себя множеством книг.
— Книг? — изумленно переспросил он.
— Да, ведь ты человек ученый и собрал множество фолиантов, чему можно только завидовать.
— Кто это говорит?
— Опять же портной.
Очевидно, карлик
— Господин, моя библиотека не столь ценна, как ты думаешь. Конечно, для меня этих книг достаточно, но для такого человека, как ты, их слишком мало.
— Все же надеюсь, ты позволишь мне взглянуть на библиотеку.
— Да, но не сейчас. Ты устал, и я велю отвести вас в ваши покои.
— Где они находятся?
— Не в этом доме, ибо вам здесь будут мешать. Я велел привести в порядок Башню старой матери; там вы будете одни.
— Хорошо, как тебе угодно. Почему это здание зовется Башней старой матери?
— Сам не знаю. Говорят, что некая старуха часто являлась здесь после своей смерти. По вечерам она стояла наверху, на балконе, облачившись в белый саван и благословляя оттуда своих детей. Ты веришь в привидения?
— Нет.
— Тогда тебя, наверное, не напугает эта старуха?
— Не выдумывай! Разве и сейчас она приходит сюда?
— Так говорят слуги, и потому по вечерам никто не заходит в башню.
Зачем он сказал мне это? Если в башне бродит призрак, то, пожалуй, я скорее откажусь там ночевать. Быть может, кто-то другой, облачившись в одеяние призрака, проберется в башню, чтобы сыграть с нами какую-то злую шутку, а потом свалить все на эту старуху — какая примитивная мысль! Она могла родиться лишь в умах людей такого пошиба.
— Мы будем рады, — ответил я, — хоть раз увидеть призрака и спросить его о том, каково в стране мертвых.
— Хватит ли у тебя на это мужества?
— Наверняка.
— Все это может плохо кончиться для тебя. С подобными духами не разговаривают; это может стоить жизни.
— Я не верю в это. Аллах не позволит никому из проклятых им убегать от мук ада и прогуливаться по земле. А добрых духов бояться незачем; если же кто-то вздумает напугать нас, переодевшись как призрак, то мы без разговоров прикончим его. А теперь прошу тебя — распорядись, чтобы нас доставили в башню.
— Сейчас вы минуете часть сада, и мне думается, ты будешь рад этому. Сад стоил мне немалых денег, но он так же роскошен, как Сад блаженных, что пребывает за вратами первого рая.
— Жаль, что я не могу насладиться им, как подобает, ведь мне не удастся побродить по нему.
— Если хочешь, ты все же насладишься этим садом. Тебе не нужно идти самому, ты можешь объехать сад. Моя жена тоже плохо ходит. Поэтому я велел смастерить для нее коляску, на которой она ездит. Сейчас ее нет дома, и ты можешь взять ее коляску.
— Это большая милость для меня.
— Я велю, чтобы тебе сразу ее доставили. Хумун повезет тебя и будет прислуживать вам.
Значит, этот слуга будет постоянно следить за нами, так что нам не удастся ничего предпринять втайне от него. Поэтому я возразил: