На земле сингалов и тамилов
Шрифт:
А тогда, в те времена, когда старший кангани был всесилен, пандарам тоже преуспевал под его покровительством. Он был так же близок к нему, как и к божеству в храме.
Пандарам следил, как того требовали религиозные предписания, за чистотой в храме: полировал и подновлял изображения богов и проводил пуджи три раза в день по вторникам и пятницам. Он ухаживал за своим садиком позади храма, срывал цветы и сплетал их в гирлянды для богов. На закате, после вечерней пуджи, он направлялся к старшему кангани.
Если тот был раздражен после неприятного разговора с дораи, пандарам предлагал ему прасатхам (святой пепел и цветочные лепестки), специально захваченный для этого с алтаря богини-матери. Это действовало, как бальзам. В другой раз, когда начальник выглядел усталым после дневной работы и склонен был послушать что-нибудь успокоительное, пандарам читал главу из «Истории чудес» с того места, где они остановились в прошлый раз. А если у старшего кангани было настроение посплетничать, к чему наш жрец имел особый дар, то последний натолкнет кангани на нужную тему, а затем уж сам поведет разговор.
— Ты видел Анди в эти дни?
— Это очень трудно, сэр, — говорил пандарам. — Он так занят теперь. Очень вырос для своих лет. Сейчас ему уже все равно, что на плантации есть люди поважнее его. У него появилась своя манера говорить и вести себя. Он совсем не заходит к простым людям, а про старых друзей и вовсе забыл. И разговаривает он только с помощником дораи.
— О, о! Парень уже становится взрослым!
— Все от того, что он заработал кое-какие деньги.
В таком духе и продолжалась беседа. Еще до того как она стала подходить к концу, пандарам получил от начальника записку к кадаи на доставку ему провизии и тканей.
Если старший кангани или кто-нибудь из членов его семьи заболевал, пандарам устраивал особую пуджу и проводил ее с большим усердием, чтобы избавить их всех от действия злых сил Сатурна. Он проявлял большую заботу об их здоровье и делал это так, чтобы все видели и слышали
Рабочие плантации, конечно, знали, что пандарам был «ушами» начальника, и часто обращались к нему за помощью, чтобы добиться благосклонного отношения к себе в «большом доме». Они, в свою очередь, не оставались в долгу и приносили пандараму свежие овощи и молоко. А молоко, как утверждал пандарам, было необходимо для проведения пуджи.
Теперь, в соответствии с новыми веяниями, пандарам меняет свою тактику. Профсоюзный босс становится современным вариантом старшего кангани на плантации. Поэтому в интересах пандарама установить контакты с новой «силой». Пандарам и его жена в период разногласий между этими двумя ведущими «силами» придерживаются середины. Они не принадлежат ни к какому профсоюзному объединению. Вместе с тем пандарам считает необходимым пояснить возможному лидеру:
— Не беспокойтесь о нашем членстве в профсоюзе, ведь нас только двое. Многие придут к вам по воле божьей, ибо пути богов неисповедимы.
Вечерами, когда молодые люди собираются в храме на репетицию пуджана (религиозных песен), пандарам поощряет их. Он хвалит их пение:
— Давно я не слышал такого чудесного пения. Сами видите, совсем не обязательно приглашать к нам хороших певцов из Лондона.
Затем он неожиданно спрашивает о предполагаемом лидере профсоюза:
— А почему Рамиа не пришел на спевку? Ему бы не мешало порепетировать.
Если реакция на его слова положительная, он продолжает:
— Хороший он человек и очень толковый. Он поет и говорит хорошо. Да, кстати, он дал мне вот эту бумагу, чтобы повесить ее в храме. Вероятно, для того, чтобы вы все ее прочитали.
Таким образом, он очень искусно вручает им обращение, призывающее их вступить в профсоюз, организатором которого является Рамиа.
— В наше время обязательно надо быть в профсоюзе, — продолжает пандарам. — Рамиа знает эти вещи лучше всех на плантации. Он хороший человек. Никто еще не сказал дурного слова о нем.
Так наш пандарам в своем собственном смиренном, но неподражаемом стиле дает благословение кампании по вовлечению в профсоюз новых членов. Если большинство присоединяется к Рамиа, пандарам открыто выступает за него и заставляет даже свою жену вступить в профсоюз.
Если надсмотрщик или канакапилле спросят его о том, что происходит на плантации, он твердо скажет:
— Все идет к лучшему, сэр. Молодые и старые — все поддерживают Рамиа. А я — со всеми. Куда ветер дует, туда и я. Я всегда вместе с рабочими плантации.
В день проведения собрания пандарам старается быть полезным. Своими руками он плетет белые цветочные гирлянды для главных лидеров и добывает нужную сумму денег для проведения пудж и закупки прохладительных напитков. Во время каждого мероприятия он настолько активен, стремясь везде успеть, что создается впечатление, будто именно он организовал все это.
Еще до того как Рампа избран лидером, пандарам называет его тхалейвар[63]. Этим он дает понять, что боги всецело на его стороне. При случае он скажет большим боссам из штаба профсоюза, что Рамиа — «самый подходящий человек».
В эти дни профсоюзного соперничества значение пандарама и опасность, которой он подвергается, велики. Если пандарам полезен, профсоюз поддерживает его. В противном случае профсоюз может потребовать замены пандарама. Однако до сих пор ни одно профобъединение не могло выдвинуть против пандарама никакое серьезное обвинение. Чиновники же из департамента труда, как правило, считают пандарама «кротким и мягким».
Если же проводится заседание или обсуждаются возникшие проблемы по поводу религиозных дел, пандарам появляется в белоснежном дхоти, с накидкой на плечах, с неизменными полосками на лбу из священного пепла, смешанного с сандаловой пастой. Его тонкие руки сложены в приветствии. Его крайнее смирение уничтожает всякое, даже малейшее подозрение. Любое выступление против этого служителя богов немыслимо. Когда обсуждение заканчивается, пандарам удаляется в храм. Он вновь садится скрестив ноги в помещении для молитв и начинает плести цветочные гирлянды, а вместе с ними и новые планы на будущее.